Скрипучий лифт медленно повез нас наверх. Седовласая служанка глядела в сторону, бесцветные губы непрерывно шевелились. Внезапно полицейский начальник положил руку ей на плечо.
— Блефовать нехорошо, фрекен Таппер,— сказал он дружелюбно.— Выигрываешь редко, а проигрываешь часто.
— Мне бы следовало это знать,— пробормотала она, глаза ее, к моему изумлению, были полны слез.
Она первой вышла из лифта и враскачку просеменила по лестничной площадке к одной из дверей. Пока она открывала, я успел прочитать на табличке фамилию Денер.
Мы очутились в просторном холле — зеленая лампа заливала призрачным светом старинное стрелковое оружие, рядами развешенное по темным стенам. Из полуоткрытой двери доносились голоса. Через секунду они смолкли, послышались шаги, и в холл вышла Клара Денер. Остренькое личико было бледно и напряженно, живые птичьи глаза перебегали с одного на другого. В конце концов взгляд остановился на Веспере Юнсоне.
— Он здесь,— сказала она, скупым жестом показывая за закрытую дверь в торцевой стене.— Но, может быть, вы скажете мне сначала, в чем дело? Я его мать и, полагаю, вправе требовать этого.
— Вы все узнаете, когда я с ним поговорю,— спокойно и неожиданно веско ответил он. Сделал мне знак и первым шагнул к закрытой двери. Постучал.
Я услышал тяжелые шаги, в замке повернулся ключ, и дверь открылась — на пороге стоял молодой, рослый парень. На вид лет двадцати пяти, необычайно крепкого телосложения, с массивным квадратным лицом; неопределенного цвета глаза угрюмо, исподлобья смотрели на нас.
— Юнсон, начальник уголовной полиции,— сказал мой спутник, протягивая ему руку.— Вас ведь предупредили о нашем визите.
Парень не ответил, но, неуклюже поклонившись, пропустил нас в комнату. Она была маленькая, даже высокий потолок никак не увеличивал зрительно ее размера. Прежде всего бросалась в глаза спартанская меблировка. Шкафчик, наполовину заполненный книгами, железная кровать под безукоризненно гладким покрывалом, небольшой письменный стол и несколько стульев с матерчатыми сиденьями. На голых белых стенах — ряд унылых литографий.
Веспер Юнсон без стеснения опустился на стул, скрестил ноги и вынул свой блокнот.
— Итак, вы — Винсент Денер,— сказал он, пристально глядя на молодого человека.
— Да,— буркнул тот и отбросил назад длинные волосы, которые незамедлительно вновь упали на лоб.
Я заметил, что он в перчатках, и удивился: зачем они ему?
— Братьев и сестер нет?
Парень мотнул большой головой. А полицейский начальник продолжил:
— Вам двадцать пять лет, вы неженаты и собираетесь стать актером?
— Режиссером,— угрюмо, едва слышно поправил он. Веспер Юнсон захлопнул блокнот, встал и прошел к письменному столу. Через секунду в руке у него была небольшая, в рамке, фотография белокурой девушки.
— Фрекен Исинг, верно? — холодно сказал он.
Винсент Денер стиснул широкие губы и не сказал ни слова. На щеках выступили красные пятна. Он теребил мятый коричневый пиджак, обтягивавший могучую талию, словно шкурка колбасу.
Веспер Юнсон поставил фотографию на место.
— Я понимаю, молодой человек,— мягко сказал он.— И не стану попусту терзать вас. Сядьте вон там, и мы быстренько во всем разберемся.
Винсент Денер опустился на скрипучую кровать, и начальник уголовной полиции продолжал:
— Я хочу только одного: расскажите-ка мне честно и откровенно, что вы делали вечером в понедельник с половины девятого до десяти минут десятого.
Парень побледнел. Буркнул что-то невнятное. Веспер Юнсон покачал головой.
— Я ведь знаю, что вы делали,— спокойно заметил он.— Мне просто хочется услышать подтверждение.
Винсент Денер смотрел в пол. Большие руки судорожно обхватили колени.
— У вас экзема? — продолжал полицейский.
Парень в замешательстве поднял голову и бросил взгляд на свои перчатки.
— Да,— нерешительно проговорил он.— Давно уже. Веспер Юнсон кивнул.
— И по этой простой причине вы не оставили отпечатков пальцев в квартире вашего дяди.
— После девяти я был в «Рише»,— промямлил он.
— Знаю,— невозмутимо отозвался начальник уголовной полиции.— Вы сидели в баре за столиком у окна вместе с несколькими приятелями по театральному училищу, верно?
