— Спасибо за утро,— тихо сказала она, протягивая мне тонкую руку. Рука была ледяная.
— Ну что вы,— сконфуженно пробормотал я.— Вам лучше?
Она наклонила голову, губы приоткрылись, будто хотели что-то сказать, но тотчас сомкнулись вновь — она передумала. Взгляд скользнул в сторону, и так же внезапно, как подошла, она вернулась к окну. От ее худенькой фигурки веяло детской беспомощностью, тронувшей какую-то сокровенную струну в глубине моего холостяцкого сердца.
Мэри Лесслер участливо посмотрела на нее.
— Как же ты исхудала, Хелен, просто кошмар,— сказала она.
— Знаю,— тихо отозвалась молодая вдова.
Мэри подошла к мужу, положила ему на плечо округлую белую руку. Блеснули длинные красные ногти — словно когти хищника.
— Мы должны что-нибудь сделать для Хелен,— негромко сказала она.
Он вздрогнул, в замешательстве поднял голову и торопливо сказал:
— Конечно, дружок.
Лео встал и принялся расхаживать по столовой: от серванта до двери буфетной и обратно. Прекрасный темный костюм отчаянно старался придать его фигуре светский шик, но безуспешно. Да задача была и не из легких. Жир у Лео Лесслера сосредоточился на животе, который выпирал этаким шаром. И вообще, все в нем как бы вылезало вперед — все, кроме лба и груди.
Мэри внимательно наблюдала за ним.
— Ты что, нервничаешь? — вдруг спросила она.
— Черт бы вас всех побрал,— злобно буркнул он. Потом остановился и раздраженно махнул рукой на дверь библиотеки.— С какой стати этот карапуз допрашивает нас? Мы что, военные преступники?
Брат устало посмотрел на него.
— Это всего лишь формальности.
Лео опять что-то буркнул и опять забегал по комнате. Я вышел в холл, где Класон читал вечернюю газету.
— Схожу ненадолго наверх,— сказал я.
— Шефа я предупрежу,— кивнул он.
Вернувшись в столовую, я быстро взбежал по лестнице. Как только голова поднялась над полом верхнего холла, я замер и оглянулся. За обитыми кожей лестничными перилами пухленькая седая старушка стирала пыль с картины. Я чуть вздрогнул, разглядев, что это мрачный дарделевский этюд к «Прислужникам смерти».
— Здравствуйте,— сказал я.
Хильда Таппер нехотя обернулась.
— Здравствуйте,— буркнула она. Блестящие карие глаза смотрели недоверчиво и настороженно.
Мы оба помолчали. Старушка с пыльной тряпкой перебралась к столу.
— До сегодняшнего утра я понятия не имел, что здесь на крыше есть сад,— наконец сказал я.
— Нынешней весной этому саду шестьдесят лет сровнялось,— неожиданно сообщила Хильда Таппер.
— Да что вы!
— В то время там очень было красиво, сплошные деревья, не как сейчас.
— Шестьдесят лет — долгий срок,— сказал я.— Фрекен Таппер, неужто вы правда так давно служите в семействе Лесслер?
— Нынешней весной ровнехонько шестьдесят годов стукнуло,— глубокомысленно подтвердила старушка.— Да-да, молодой человек. Тринадцать мне было, когда я поступила к старой хозяйке. Архитектор, помнится, аккурат отстроил этот дом и поселился в нем. Они тогда только-только поженились.
Вот как,— сказал я.— Значит, этот дом выстроил отец директора Лесслера.
— Да. Большой мастер был. Он в городе много замечательных домов построил, вы уж поверьте.— Она подняла вазу и прошлась тряпкой по гладкой столешнице.
Я спросил, долго ли она служила у директора Лесслера. К моему удивлению, она ответила, что всего лишь год.
— Когда старая хозяйка померла, я перешла к дочери, там помогала. Было это после той еще войны. У нее аккурат сынок родился и…
Она вдруг осеклась, пробормотала что-то невнятное и уже молча продолжала вытирать пыль.
— Дочь… Это, видимо, госпожа Клара Денер? — предположил я.
Старушка коротко кивнула.
— А муж у нее кто?
Старая верная служанка, не отвечая, подковыляла к окну и свирепо накинулась с тряпкой на подоконник. Что это с нею? Явно рассердилась, но почему — непонятно.
Дверь гостиной открылась, выглянула горничная.
— Хильда, вы не брали мастику? — спросила она.
— Он взял, ну, который внизу,— ответила старуха.
— Какой такой «он»?
— Начальник полицейский или как его там кличут.
Горничная удивилась:
— А зачем ему мастика?
— Не знаю,— угрюмо буркнула Хильда Таппер.— А вам-то, Герда, она зачем? Вы же только вчера пол натерли.
