Старик подался вперед, и неожиданно я вспомнил о его прежней силе.
— Грандиозный скандал, Маккул? Шурин человека, который — это знают все — может стать следующим президентом США, пойман как вор, распродающий правосудие тем, кто больше заплатит! — И он добавил с насмешкой: — Да полно, дружище! Если наши вашингтонские материалы окажутся хоть вполовину такими хорошими, мы на годы вперед потрясем этот город!
— Но понадобятся следователи, штат…
Узловатые пальцы сенатора легли на подлокотники.
— Черт возьми, у нас будет достаточно людей и даже больше, чем достаточно. Хватит болтать о пустяках — я хочу только знать, будете ли вы с Майклзом за нас?
— Решать будет Джош.
— Вы увидитесь с ним завтра?
— Надеюсь, рано утром.
— Я хочу, чтоб вы передали ему условия.
— Конечно, сенатор.
— Я обещаю двадцать миллионов на кампанию.
— Боже, сенатор, но в соответствии с законом, три миллиона — предел в президентской кампании.
— Мы удвоим, а при необходимости утроим сумму, чтобы Келли попал в Белый Дом, — сказал он с мрачной улыбкой. — Теперь вы и Майклз. Сколько вы хотите?
— Сначала хорошо бы подумать, сенатор, а потом предъявлять счет.
Шеннон попросту проигнорировал мои слова.
— Скажите Майклзу, что я заплачу ему миллион в год, свободных от налогов.
Откуда-то издали я услышал свой голос:
— А деньги на расходы?…
— Пятьдесят тысяч долларов в месяц, никаких вопросов.
Сумма засела у меня в голове. Еще более полумиллиона.
— И вы хотите…
— Вы и ваш босс пополните эту информацию и используете ее наилучшим образом в губернаторской кампании, которую проведете для моего сына и…
— Национальный конвент через три года, сенатор.
— Вы будете консультировать моего сына все последующие четыре года и будете руководить кампанией, чтобы обеспечить ему выдвижение в президенты.
— Значит, мы будем работать на вас четыре года.
Его тонкие губы расплылись в улыбке.
— За каждый год тот же гонорар: миллион в год и пятьдесят тысяч в месяц на расходы.
Счетная машина в моей голове лихорадочно щелкнула.
— Господи! Вы же заплатите нам больше шести миллионов!
— Чепуха. Будет и в два раза больше, если вы сделаете то, что я хочу.
— А фонд кампании, сенатор?
— На губернаторскую — 20 миллионов. В два, три раза больше — на президентскую. Если скажете, будет больше.
Сенатор повернулся ко мне.
— У нас не так уж много времени, Маккул, но мы можем компенсировать это деньгами. Смотрите правде в глаза: большая политика — игра больших людей. Время, когда люди из бревенчатых хижин и провинциальные юристы в бобровых шапках добивались высшего поста, осталось в книгах по истории.
— Шесть миллионов гонорара и двадцать миллионов только на губернаторскую кампанию… — мой голос оборвался.
На мгновение, когда Шеннон взглянул на свои сжатые руки, сложенные на набалдашнике трости, показалось, будто пламя в нем угасло:
— Разве это имеет для меня значение, Маккул? Двадцать шесть миллионов, тридцать шесть, сто шесть… Знаете, что я сделаю? Продам несколько кампаний, потрясу рынок, отделаюсь от телевизионной сети. Бог мой, да у меня же более пятисот миллионов!
Он пожал плечами.
— Неужели вы думаете, я долго протяну в этом кресле? Нет! Келли — только он имеет значение. Я ждал нужного момента очень долго, Маккул, и теперь он пришел.
Он взял маленький серебряный чайник, но в нем осталось лишь несколько капель.
— Я скажу вашей секретарше.
— К черту. Я и так поглощаю больше чая, чем Лондон и Дублин вместе взятые. Давно не пил так много после Вашингтона.
Сенатор посмотрел на меня, будто что-то вспоминая.
— Вас ведь не было в Вашингтоне, когда произошел этот несчастный случай?
— Не было, сенатор.
— Пара новых ботинок и эти чертовы мраморные лестницы сената, — свирепо шептал он. — Меня подняли внизу, и с тех пор я не хожу. А вы знаете, что через месяц я бы добрался до Джентайла? Всего один месяц, и ему пришлось бы давать показания перед комитетом.
— Что вы нашли, сенатор?
— Было несколько разудалых вечеринок. Мне дал информацию капитан полиции Федерального Округа>{17}. По словам капитана, после нескольких жалоб соседей он провел наблюдение, не для рапорта, а просто для себя, заметьте. Так вот, там фигурировали какие-то девицы, три черные обезьяны и китаец с дипломатическим номером на машине. Он проверял — все оказались из ООН. Судя по всему, весело проводили время.
