– Черта с два ты мне помешаешь.
– Так чего ты орешь?
– Ты тоже орешь.
– Почему тебе нужно тащиться в Форт-Уэрт, чтобы дать волю своим порокам? Разве ты не можешь получить все, что хочешь, в Ларсене? Разве не за этим ты каждый вечер ездишь в город?
– Да, именно за этим я и езжу! – Джейк обошел стул и отпихнул его в сторону. – Но я давно не ездил, и к тому же то, что может предложить Ларсен, на мой вкус недостаточно низменно.
– Я не верю!
Они, как два борца, стояли лицом к лицу, их груди тяжело вздымались, едва не соприкасаясь. Наконец Бэннер непреклонно сказала:
– Я еду.
Джейк едва сдерживался, чтобы не взорваться, но понимал, что ее можно остановить, только связав по рукам и ногам.
– Мы уезжаем рано, – проворчал он.
– Я буду готова.
Не сказав ни слова, он вышел, хлопнув дверью.
Бэннер позаботилась, чтобы утром им не пришлось ее ждать. Она собралась спозаранку и, когда Джейк выводил Бурана из конюшни, уже важно сидела в повозке. На повозке она собиралась отвезти в город их нехитрый багаж.
Джейк презрительно оглядел ее наряд, включая подобранную в тон шляпку с вуалью, и отвернулся, не пожелав даже доброго утра. Но Бэннер была слишком взволнована, чтобы пасть духом из-за его скверного настроения, и даже ухом не повела, когда явились трое работников. Она объявила им, что едет в Форт-Уэрт, и Пит обеспокоенно взглянул на Джейка.
– Она правда едет? – спросил он, жуя табак. Его подозрительный тон говорил лучше всяких слов.
Джейк только пожал плечами и вскочил в седло. Они собирались оставить лошадей в платной конюшне в Ларсене. Лошади им понадобятся, чтобы отогнать скот домой после возвращения на поезде.
Мика и Ли бурлили от восторга, их веселье было заразительным. Они ехали верхом по обе стороны от повозки, и Бэннер хохотала до упаду над их шутками. Казалось, только Джейк озабочен важностью предпринятой поездки.
В столь ранний час железнодорожная станция была пуста. Джейк соскочил с Бурана.
– Пойду куплю билет для Бэннер и посмотрю, вовремя ли прибывает поезд. Потом отведем повозку и лошадей в платную конюшню и вернемся.
Пока Ли и Мика обсуждали, что они сделают, когда приедут в Форт-Уэрт, Бэннер ждала возвращения Джейка. Для встречи со скототорговцем он упаковал в седельную сумку свой лучший костюм, а в дорогу надел обычный ковбойский наряд – кожаные штаны, шпоры и все остальное. Одежда была чистая, шляпа вычищена. Войдя на станцию, он снял шляпу. Теплые лучи солнца заиграли в светлых до белизны волосах.
Бэннер не хотелось думать, что он самый красивый мужчина, какого она видела. Она все еще злилась на него: как он мог даже помыслить о том, чтобы оставить ее дома! И он такой противный!
Мог бы сказать что-нибудь о ее платье. Это ее самый модный, самый нарядный костюм, она предназначала его для торжественных случаев. Корсаж плотно облегал грудь и талию. Абрикосовый шелк подчеркивал фигуру, подобранные в тон перчатки и шляпка делали ее женственной и прекрасной. Но Джейк одарил ее только насмешливым взглядом, более обидным, чем высказанное вслух оскорбление.
Бэннер подтянула кружева перчаток. Неужели он вправду ускользнет от нее в Форт-Уэрте, чтобы встретиться со своей подружкой Присциллой? Как это предотвратить? И сможет ли она пережить боль в душе, если он к ней все-таки пойдет?
Когда Бэннер представила Джейка с чужой женщиной, ее затошнило. Станет ли он ласкать другую так же, как ее? Целовать так же страстно? В мозгу вспыхивали картины того, как Джейк занимается любовью с женщиной без имени, без лица. Она крепко зажмурилась, чтобы отогнать их.
Она не увидела, как он вышел из вокзала, чертыхаясь и нахлобучивая шляпу, но ребята заметили.
– Что с ним стряслось? – спросил Ли.
– Понятия не имею, но надеюсь, дело не во мне, – вполголоса произнес Мика.
Подошел Джейк.
– Проклятый поезд не ходит.
– Как не ходит? – спросили все хором. Бэннер добавила:
– Почему?
– Забастовка. Рабочие бастуют. Перекрыли путь в нескольких местах отсюда до Далласа. Хозяева железной дороги пытаются обойтись без насильственных мер, но рабочих невозможно убрать с путей, не перестреляв их. Поэтому движение прекратили, пока не утрясут все в ходе переговоров. Черт бы их побрал! – Он пнул дорогу сапогом, подняв веер гравия.
