Лорк его перехватил.
Кулак был слабее человека.
Лорк с легкостью сдержал эту руку, пока ее пальцы ловили ярящуюся звезду.
— Хватит! — проревел он. И в тот же миг волей погасил сенсор-импульсы по всему кораблю.
Экраны посерели.
Сенсор-импульсы всех шести киберштырей он отрезал еще раньше.
Огни испарились из его глаз.
— Ради всего святого, Лорк, ты что творишь?
— Я нырну в геенну и выужу иллирий голыми руками!
— Он спятил! — завизжал труп. — Лала, он спятил! Он убивает нас, Лала! Он хочет одного — с нами разделаться!
— Да! Я тебя убиваю!
Лорк отшвырнул руку. Та вцепилась в кабель, шедший из запястья, дернула. Лорк поймал руку снова. Корабль накренился.
— Ради бога, вытащи нас, Лорк! — орал труп. — Вытащи нас отсюда!
Корабль опять затрясло. Искусственную гравитацию перемкнуло, жидкость перелилась через край резервуара и испятнала стекло, едва притяжение исправилось.
— Слишком поздно, — прошептал Лорк. — Нас засосал гравиштопор!
— Зачем ты это делаешь?
— Чтобы тебя убить, Князь. — Лицо Лорка бурлило яростью, пока не пролилось смехом. — Да, Князь, больше ни за чем! Это все, чего я сейчас желаю.
— Не хочу умирать вновь! — провизжал труп. — Не хочу вспыхнуть, как горящая мошка!
— Вспыхнуть? — Лицо Лорка скривилось вдоль шрама. — О нет! Все будет медленно, медленнее прежнего! Не меньше десяти — двадцати минут. Воздух теплеет — чуешь? Но пять минут жару еще можно будет терпеть. — Под золотым блеском лицо Лорка мрачнело. Слюна кропила губы с каждым согласным. — Ты сваришься в этой банке, как рыба… — Он прервался, почесал живот под жилетом. Оглядел каюту. — Что здесь горючего? Занавески? Твой стол из настоящего дерева? А эти бумажки?
Механическая рука скакнула от Лорка. Метнулась через каюту. Пальцы сжали Лалину руку.
— Лала, нет! Останови его! Не дай ему нас убить!
— Ты в жидкости, Князь, успеешь полюбоваться пожаром. Лала, твоя уже обожженная кожа не потеет. Так что ты умрешь первой. Он будет видеть тебя еще несколько секунд, а потом закипит раствор, потечет резина, расплавится пластик…
— Ты говорил о любви, Лорк! — закричала Лала, схватив механическую руку. — И вот что она тебе принесет? Мою смерть и смерть и уничтожение всего, что я когда-либо любила, всего, что могла бы любить, даже тебя?..
— Нет! — (Рука оторвалась от Лалы, перелетела каюту, врезалась в фасад резервуара.) — Уголовник! Вор! Пират! Убийца! Нет!..
Рука была слабее, чем тогда, в Таафите.
Стекло тоже.
Стекло лопнуло.
Питательный раствор забрызгал Лорка; он изящно отпрыгнул на замоченных сандалиях. Труп в резервуаре перекорежился, запутавшись в трубках и проводах.
Камеры исступленно расфокусировались.
Рука с грохотом упала на мокрую плитку.
Пальцы застыли, и Лала завопила, и завопила вновь. Метнулась по полу, переползла через иззубренную кромку стекла, подхватила труп, прижала к себе, поцеловала, и завопила, и целовала, раскачиваясь, опять и опять. Ее накидка почернела от раствора.
Потом вопль задохнулся. Она уронила тело, бросилась на стену резервуара, схватилась за горло. Под ожогами и разоренным гримом ее лицо багровело. Она плавно сползла по стене. Когда достигла дна, глаза были закрыты.
— Лала?..
Порезалась она или нет, перебираясь через стекло, — не важно. Все решил поцелуй. Как ни старался медико, после стольких ожогов она стала гипераллергичной. Инородные белки в питательном растворе Князя попали в организм, вызвав обширную гистаминовую реакцию. Несколько секунд — и гибель от анафилактического шока.
А Лорк засмеялся.
Сначала в его груди заворочались глыбы. Затем родился раскованный звук, зазвенел по высоким стенам залитой каюты. Триумф смешон — и кошмарен — и за ним.
Лорк сделал глубокий вдох. Под пальцами пульсировал корабль. По-прежнему слеп, Лорк гнал «Черного какаду» в разрывающееся солнце.
Где-то на корабле плакал киберштырь…
— Звезда! — заорал Мыш. — Она нова!
По главному каналу шарахнул голос Тййи:
— Отсюда уходим! Сейчас же!
— Но капитан! — крикнул Кейтин. — Глядите, «Черный какаду»!
— «Какаду», боже мой, он…
— …господи, летит прямо…
— …падает…
— …в звезду!
— Так, всем крылья травить. Кейтин, я крылья травить сказала!
