Гости группками разбрелись по роще и саду. Облака цвета старой замши то смыкались, пряча луну, то расползались. Я стоял в одиночестве среди деревьев на сухом каменистом дне пруда и слушал музыку: канон ди Лассо в двух частях, оцифрованный для аудиогенераторов. Помните, недавно в одном популярном журнале по искусству утверждалось, что иначе невозможно избавиться от ощущения тактов, которое выработалось у музыкантов за последние пять столетий? Будет чем развлечься человечеству пару-тройку недель.
Внизу, в пластмассовой кровле, змеились и сплетались светящиеся линии абстрактного рисунка.
— Прошу прощения…
Я обернулся и увидел Алекса. На сей раз у него не было ни бокала со спиртным, ни представления, куда девать руки. Он нервничал.
— Наш общий друг намекнул, что вы… можете мне кое-что предложить.
Я поднял было брифкейс, но указательный палец Алекса оторвался от уха (куда переместился с пояса, коснувшись воротника и прически) и сделал предостерегающий жест. Ох уж мне эти нувориши…
— Не затрудняйтесь, мне пока не нужно смотреть. Думаю, будет лучше, если я вообще останусь в стороне. Я бы охотно приобрел эти вещи, если Ястреб не переусердствовал, расхваливая их, но теперь ими заинтересовался один из моих гостей.
Мне это показалось странным.
— Понимаю, вам это кажется странным, — продолжал он, — но, думаю, мое предложение вас заинтересует, поскольку сулит немалую выгоду. Видите ли, я эксцентричный коллекционер, а потому мог бы вам предложить цену, соответствующую предназначению моей эксцентричной коллекции — то есть вещам, которые вызывают у гостей интерес и становятся темой для обсуждения. Но вещи, предлагаемые вами, я мог бы обсуждать со слишком узким кругом людей.
Я кивнул.
— Зато мой гость найдет им куда более широкое применение.
— Вы не могли бы назвать его имя?
— Я все-таки поинтересовался у Ястреба, кто вы, и он дал понять, что задавать подобные вопросы крайне неблагоразумно. Пожалуй, столь же неблагоразумно называть имя моего гостя. — Алекс улыбнулся и добавил: — Но ведь неблагоразумие — это топливо, на котором работает социальная машина. Не правда ли, мистер Гарви Кэдвейлитер-Эриксон?
Я никогда не был Гарви Кэдвейлитер-Эриксоном, но Ястреб известный выдумщик. Тут мне в голову пришла еще одна мысль, а именно:
Кэдвейлитер-Эриксоны — семья вольфрамовых магнатов, живущая в Титисе на Тритоне. Да, мой приятель не только изобретателен, он и во всех прочих отношениях выдающийся человек, о чем постоянно трубят газеты и журналы.
— Надеюсь, вы все-таки забудете еще раз о благоразумии и откроете, кто ваш таинственный гость.
— Так и быть, — уступил Алекс с улыбкой кота, закусившего канарейкой. — Мы с Ястребом сошлись во мнении, что наибольший интерес ваши вещи, — он указал на брифкейс, — должны вызвать у Ястреба.
Я сдвинул брови к переносице. В голову полезли тревожные мысли, которые я выскажу чуть позже.
— У Ястреба?
Алекс кивнул. Я постарался не хмуриться слишком уж заметно.
— Вы не попросите нашего общего друга подойти сюда?
— Отчего же. — Алекс поклонился и отчалил.
Примерно через минуту появился Ястреб. Взглянув мне в лицо, он перестал улыбаться.
— Мм… — начал я.
Он вопросительно склонил голову набок. Я потер подбородок суставом согнутого пальца:
— Скажи-ка, Ястреб, ты слышал о Специальных службах?
— Вроде слышал.
— Дело в том, что этот Департамент полиции вдруг заинтересовался моей персоной.
— Ну да? — В зеленых глазах мелькнуло неподдельное изумление. — Это плохо. Говорят, там не дураки сидят.
— Мм… — повторил я.
— Как тебе это нравится: мой тезка сегодня здесь. И я нисколько не удивлен.
— Алекс своего не упустит. И что же здесь нужно Ястребу, как думаешь?
— Наверное, хочет договориться с Абулафией. Завтра она начинает свое расследование.
— Даже так? — Снова тревожные мысли. — Тебе знакомо имя Мод Хинкль?
Его озадаченный взгляд достаточно убедительно ответил: нет.
— Она из этой таинственной организации. Большая шишка, судя по манерам.
— И что?
— Незадолго до того, как мы с тобой встретились, она мне прочитала проповедь. И в конце намекнула на какие-то вертолеты и каких-то ястребов. Потом она ушла, и появился ты. Сначала я решил, что это случайная встреча, но теперь мне так не кажется. — Я укоризненно покачал головой. — Знаешь, внезапно я попал в параноидальный мир, где стены имеют не только уши, но и глаза, а может, и длинные когтистые лапы. Любой из тех, кто меня окружает, — в том числе и ты — может оказаться шпионом. Такое чувство, будто под каждым канализационным люком, за каждым окном второго этажа прячется легавый с биноклем, автоматом или чем похуже. Одного я понять не могу. Пусть эти службы коварны, вездесущи и всемогущи, но все-таки как им удалось втянуть в это дело тебя? Почему ты согласился на роль подсадки?
