— …на сооружение размером с Парфенон? Да черт возьми, оно больше, чем храм Зевса! — воскликнула Ходжес. — Бросьте вы, Римки! Невозможно выскользнуть с базы утречком и воздвигнуть каменные руины такого масштаба.
— Да, но все-таки…
— Эй, люди! — Это опять голос Смита. — Кто-нибудь, подойдите гляньте на эти глаза. Они из того же материала, что остальное здание, только отполированы? Или из другого материала? Я отсюда не разгляжу.
Джимми неуклюже наклонилась и провела перчаткой по расколотой поверхности. Темнокожая, стройная, воплощение изящества, думал Римкин, среди сияющих руин под темно-бирюзовыми небесами.
— Они вставлены, доктор Смит. — Она поманила рукой, и Римкин наклонился над статуей.
Глаза были сделаны из какого-то прозрачного материала и представляли собой цилиндры дюймов девять в диаметре и около фута в длину. Они были вставлены в глазницы вровень с лицом и зашлифованы до мерцающих выемок.
— И они разного цвета, — заметил Мак.
Римкин и сам обратил внимание, что ряд глаз издали производил впечатление флюоресцентных красок, однако вблизи они были как будто в мелкую крапинку.
— Из чего они? — спросила Ходжес.
— Постройки из марсита, — отозвался Джонс.
Легкий розовый камень марсит обнаружили вскоре после того, как военная база в Беллоне разрослась за пределы единственного купола. Римкин, прибывший на Марс в составе группы Университета международной астрономической лиги, подолгу разглядывал стертые обломки, играл в послеобеденные игры с военными (которые еле-еле терпели присутствие штатских ученых) и размышлял, природные это образования или вырезанные. Багровые камни могли быть троюродными марсианскими сестрами Венеры Виллендорфской,[36] а могли быть выточены за тысячелетия безводными волнами.
— Из чего сделаны глаза? — повторила Ходжес. — Полудрагоценный камень? Или что-то сплавленное либо синтетическое… Это открывает целый пласт возможных предположений касательно уровня культуры.
— Я могу отколоть кусочек от разбитой фигуры и забрать в…
— Римкин! Нет! — закричала Ходжес в наушниках, и через мгновение надутый воздухом скафандр взобрался на фундамент. Ходжес качнулась на пухлых ногах. — Римкин… очнитесь! Мы только что нашли неопровержимое свидетельство, что во Вселенной есть… по крайней мере, когда-то была разумная жизнь, помимо нашей. В Солнечной системе! И ты хочешь отбить кусочек! Иногда ты ведешь себя не лучше тупоголовых солдафонов с базы.
— Да хватит, Ходжес! — воскликнула Джимми. — Оставь его в покое. И так нам трудно с упомянутыми вами солдафонами! Не хватало еще между собой переругаться…
— Нечего защищать его, Джимми, — парировала Ходжес. — Ладно, может, он и блестящий лингвист, когда сидит в библиотеке. Но в нашей экспедиции он мертвый груз! То ему совершенно неинтересно, что происходит, то он предлагает разбить кувалдой важнейшую археологическую находку в истории человечества!
— Я не собирался разбивать…
Потом:
— О боже… Нет!.. Не может быть…
Римкин подумал: кто это сказал? Господи, из-за помех я не могу понять, откуда идут голоса. Я узнаю любой акцент на Земле, а тут даже людей не могу узнать! Который из них?
Ходжес неуклюже обернулась:
— Что там?
Джонс, все еще остававшийся внизу на песке, тоже закричал:
— Что там у вас такое, доктор Смит?
— Да это же… нет… это поразительно!
Все пошли к основанию колонны, у которой стояла лестница, так что Римкин двинулся за ними.
Фигура в белом скафандре на верхней ступеньке светила фонариком в глаз статуи.
— Доктор Смит, у вас все порядке?
— Да-да, со мной все хорошо… Подождите минутку… Не может быть… Да это ведь…
— Он светит лазером малой мощности… — начал кто-то.
— Он просил помолчать, — перебил другой.
Я слышу в наушниках дыхание пятерых людей, думал Римкин. На что он там смотрит?
— Доктор Смит! — позвал Римкин.
— Ш-ш-ш!
Римкин упрямо продолжал:
— Можете ли вы описать то, на что смотрите?
— Да… наверное. Я вижу Марс. Только не такой, как сейчас, а такой, каким он, наверно, когда-то был. Город, да, город, вокруг этого здания. Дорога. Движущиеся машины, по всему горизонту какие-то… здания? Возможно, здания. Картинка движется, улицы полны существ, похожих на эти статуи. Нет, они другие. Одни спешат, другие идут медленно… все плато, весь Большой хребет был акрополем для огромного высокоразвитого сообщества. Подождите-ка… Там снимают покров с какой-то статуи. Теперь кого-то выводят к народу. Возможно, это жрец. А может, и жертва…
