Она протянула руку:
— Очень приятно…
Скотт положил обе лапищи на плечи мисс Суяки:
— Мне тоже, зайка.
— Мы будем работать в паре? — радостно спросила Сьюзан. — Это здорово! — Она стиснула его руку. — Думаю, все будет отлично!
— Ну конечно, — ответил Скотт. — Я… — Тут ухо у него порозовело. — Надеюсь, что да.
— Эй, вы, там, парочка демонов, давайте-ка к гнезду хамелеона!
Скотт, держа Сью за руку, указал в сторону балкона:
— Это Мейбл. Эй, босс! Куда идем, может, надеть ботинки?
— На разведку. Иди так, если хочешь.
— Хамелеона мы держим под левой гусеницей, — объяснял Скотт, ведя Сью вдоль цепной передачи Ядозуба — каждое звено в человеческий рост.
А я думал: если бы сутки назад Мейбл крикнула: «Эй, вы, там, парочка демонов!..», этими демонами были бы мы со Скоттом.
Она, вся в серебре, спускалась ко мне по ступенькам.
— Улыбка перед поединком, Бритомарта?[22]
— Блэки, я превращаюсь в распутную старуху.
На нижней ступеньке она приложила указательный палец к моей груди, медленно провела им вниз к животу и уцепилась за ремень.
— Ты прекрасен. А я не улыбаюсь, а хищно скалюсь.
Я обнял ее за плечи, и мы пошли по мягким сосновым иголкам. Руки она держала в серебристых карманах, ее бедро касалось моего бедра, плечо мягко упиралось в мое, волосы щекотали мне локоть. Она глядела на папоротник и на дубы, на скалы и на воду, на бок лежащего Ядозуба, на сияние утра между ветвями.
— Ты дьявол. А значит, я могу говорить тебе то, что было бы бессмыслицей для других.
Она кивнула туда, где за трехметровой ступицей только что скрылись Скотт и Сью.
— С нетерпением жду ваших слов, госпожа.
Мейбл указала на Ядозуба:
— Блэки, ты понимаешь, что такое на самом деле Ядозуб и линии, по которым он рыщет?
— Догадываюсь, что вы ждете ответа не по учебнику, мисс Инструкции-и-Правила.
— Это символы образа жизни. Всемирные линии электропередачи поддерживают работу сотен тысяч холодильных установок на экваторе, обеспечивая хранение продуктов; благодаря им Арктика стала обитаемой. Население таких городов, как Токио и Нью-Йорк, сократилось втрое. Прежде люди боялись, что на планете станет слишком тесно, что наступит голод. И притом бо́льшая часть населения обрабатывала менее трех процентов пахотной земли, жила менее чем на двадцати процентах земной поверхности. Всемирные линии электропередачи означают, что человек может жить на суше, где захочет, и много где под водой. Государственные границы служили предлогом для войн, теперь они нужны лишь картографам. А мы в брюхе Ядозуба дальше других от того образа жизни, который помогаем поддерживать, — ирония судьбы, не так ли? И все же мы в выгодном положении.
— Согласен.
— А ты когда-нибудь задавал себе вопрос — почему?
— Образование, много свободного времени, — предположил я, — мы рано уходим на пенсию…
Мейбл усмехнулась:
— О нет, Блэки, это далеко не все. Мужчины и женщины работают вместе. Наш штурман, Фальто, один из лучших поэтов современности, пишущих по-французски, прославленный на весь свет, и притом лучший штурман, какого я видела. А Джулия, которая нас так прекрасно кормит, может вести Ядозуб почти не хуже меня и пишет паршивые картины, работает с тобой, со мной, с Фальто и Скоттом — мы все работаем на одной станции техобслуживания. И даже тот факт, что ты запросто можешь переселиться из комнаты Скотта, а маленькая мисс Суяки — к нему вселиться с легкостью, которая изумила бы твоих африканских предков не меньше, чем моих финских. Вот что такое этот стальной драндулет.
— О’кей, — сказал я, — я тронут до слез.
Мы обошли ступицу. Скотт открывал вторую дверь хамелеонова гаража и показывал Сью, где хранятся домкраты и графит.
— Некоторым, — продолжила Мейбл, когда я убрал руку с ее плеча, — не особо нравится этот образ жизни. Вот почему мы попытаемся сделать подключение здесь, у канадской границы.
— Подключение? — живо обернулась Сью. — Это когда поселок присоединяют к Всемир…
Тут Скотт со всей силы толкнул Мейбл, и она с криком упала на листья.
Я отпрыгнул назад, а Сью судорожно сглотнула. Что-то вжикнуло о ступицу и унеслось через папоротники, срезая их на лету.
