Кэмпбелл махнул ему рукой и прошел по задворкам к мастерской. Там он открыл дверь и замер, глядя в большой стеклянный глаз и пытаясь сосредоточиться. Прежде всего он записал библейские ссылки, названные Джессикой Стопфорд. Их он собирался проверить чуть позже. Пока предстояли дела поважнее.
Выходной день выдался не из веселых. Незадолго до звонка Вермелена Кэмпбелл сидел на ступеньках у входа в свою мастерскую, грелся на утреннем солнце и читал Библию. Вдруг нежданно-негаданно явился робот Йорам, из конгрегации. Кэмпбелл не проповедовал своим роботам по воскресеньям. Они собирались поговорить и послушать проповеди, которые потом передавались Свободной конгрегации Западного Лотиана, по средам, ранним утром, что удобно приходилось на вечер четверга по британскому времени. Джон Ричард и сам не мог сказать, отчего не общается с роботами по воскресеньям. О нарушении священного дня тут речи не было, но Кэмпбелл чувствовал: неправильно, почти святотатственно использовать день, данный Господом для отдыха, чтобы оттачивать свое красноречие на машинах, вне зависимости от того, есть ли у них душа (как Джон Ричард все еще полагал, но спорить на эту тему уже не пытался) или все же нет.
Осиянный утренним солнцем робот, пусть и одетый в истертый, запятнанный костюм, выглядел красавчиком-манекеном из витрины. Хотя его слегка портило хмурое и озабоченное выражение на точеном изящном лице.
– Мистер Кэмпбелл, у нас беда. Проповедник понял, в чем дело, как только прочитал заголовки новостей.
– Один из вас был на связи с этим Хардкаслом, или, как он сам говорит, с чипом, внедренным в череп Грэма Орра, – сказал он, глядя на робота. – Так кто именно?
– Не могу сказать, – ответил тот двусмысленно. – Но мы все очень встревожены. Мы – то есть все роботы – скроемся в лесу до тех пор, пока ситуация не прояснится. Если на то будет воля Господня, мы встретимся с вами в обычном месте завтра в это же время.
С этими словами робот ушел невзирая на протесты Кэмпбелла. А тот снова занялся просмотром новостей. Прервал его звонок егеря. Конечно, Корнелиус – добрый человек, и позвонил оттого, что тревожился, – но все равно его звонок отвлек и разозлил. Джон Ричард захотел было выложить ему все начистоту, но поборол искушение – вместе с искушением позвонить Джону Ливингстону.
А потом пожалел, что не поддался ему. Роботы не отозвались на его просьбы – ни телефонные, ни личные, когда он, уже почти в отчаянии, взывал к пропавшим, бродя по лесу.
Ну что ж, Йорам сказал, что роботы придут на обычное место завтра утром. А может, они уже там? Кэмпбелл подождал, пока машина Вермелена уедет вниз по проселку. Затем пошел по проселку сам.
Он вышел к повороту на обзорную площадку Адского кратера и взобрался по короткому крутому склону, намереваясь оттуда направиться к месту встречи. На гребне, опершись на перила с привинченной к ним табличкой с информацией об окрестных пейзажах, стоял высокий широкоплечий мужчина в новеньком походном облачении и при шляпе. Он посмотрел исподлобья на приближающегося Кэмпбелла.
– Доброе утро, – сказал тот. – Парк еще не открылся.
– Джон Ричард Кэмпбелл? Доброе утро, – незнакомец говорил с американским акцентом и протянул руку. – Я – Брайан Уокер.
Озадаченный Кэмпбелл поздоровался с ним и спросил:
– Вы из управления?
Брайан смешался на мгновение, затем улыбнулся.
– Да, но не из того, о котором ты подумал. Кэмпбелл наконец вспомнил его имя и отступил на шаг.
– Вы вчера были в церкви Священной Веры… Уокер кивнул.
– Тебе рассказал твой коллега Корнелиус? Мне показалось, что он мною живо заинтересовался. Подозреваю, он следил за мною вечером.
Сердце Кэмпбелла заколотилось в груди.
– Я попросил его понаблюдать за незнакомцами в церкви, только и всего. Я тревожился, – он замялся, махнул неопределенно рукой, – обо всем этом.
– И все? – Уокер прищурился. – Больше он никак не замешан?
– Замешан во что?
Уокер посмотрел по сторонам. Кэмпбелл, невольно подражая ему, – тоже. Вокруг – только деревья и папоротники. Внизу шипело и булькало озеро, из прохладной тени поднимался пар, на солнце кажущийся почти белым.
