– Местные типы тебя знают в лицо, – предупредил Фергюсон.
– Именно на это я и рассчитываю, – ответил старший инспектор Мухтар.
Фергюсон стоял в переулке, уставившись в пространство. Атлантический лифт маячил на горизонте. Небо на юге испещряли стационарные спутники, программа наложила на небо пучок их орбит. Конечно, наверху летало куда больше всякого, чем показывал «Огл скай». Хозяева секретных военных объектов и важных коммерческих устройств могли заставить разработчиков не выкладывать данные в открытый доступ или покупали право на конфиденциальность. Но даже и без них околоземное пространство было весьма оживленным. Там парили десятки тысяч объектов: от трех огромных космостанций до фабрик и крошечных микроспутников – и это не считая мусора. На орбите постоянно жили сотни людей и бывали многие тысячи туристов, гостей и космодайверов. И даже пространство чуть дальше от Земли отнюдь не пустовало – туда уходили лифты, там плыли солеты, работала обсерватория Гора, компоненты телескопа Хойла, базы на Луне и Марсе, лаборатория на Европе. Все – с человеческими экипажами. В космосе находилось много людей. Сколько именно, никто с точностью сказать не мог. Но проблема заключалась не в них, а в том, что автономных машин в космосе было на порядки больше. И некоторые обладали разумом.
Из них лишь небольшую и в принципе поддающуюся учету часть составляли человекоподобные роботы. Жестянки с напрочь съехавшими электронными крышами. Вполне возможно, беглый разум Хардкасла найдет гуманоидное тело и загрузится в него, если прежний обитатель решил подыскать более функциональный носитель. Но более вероятно то, что он отыщет какую-то более интересную форму, не наделенную собственным сознанием. Причем сигнал с копией, возможно, не задержался на лифте и отправился дальше. Или затаился где-нибудь в хранилище, выжидая удобного случая для загрузки. Правда, сама по себе, по словам айтишника, ничего такого копия сделать не могла.
А это значит, что Хардкасл взломал компьютер на космической станции или обзавелся там сообщниками. Последнее даже лучше – заговор легче обнаружить. А пытаться отследить бэкап робота в космической мешанине над головой – все равно, что искать даже не иголку в стоге сена, а железную опилку среди прерии.
Заговор в космосе. Религиозный заговор человекоподобных роботов. Неужели машины обрели веру? Одна точно. Почему не больше? Фергюсон покачал головой. Мысли сделались будто у «Паранойи» при очередном несварении данных. Он вдруг поймал себя на том, что рассеянно бродит по закоулку, опустив голову, глядя на мусор и траву под ногами сквозь накрывшую все вокруг картинку ближнего космоса, наложенную «Огл скай» на поле зрения. Теперь под ногами расстилалось небо Южного полушария, яркая линия Тихоокеанского космического лифта, размеченная названиями владельцев и инвесторов, компаний японо-китайско-индийского консорциума – целая радуга виртуального неона. Фергюсон обвел взглядом край Земли. На Атлантическом лифте эти таблички были куда однообразнее: только логотипы «Эксон Мобил», «Газпрома», «Ханиуэлла» и «Рособоронэкспорта» да флаги Российской Федерации и Соединенных Штатов.
Не отвлекаться – думать! С чего бы в космосе мог возникнуть религиозный заговор роботов? Конечно, там есть уже по меньшей мере одна машина, связанная с сектой Третьего ковенанта. А если есть и другие? Мысль вовсе не безумная.
Инспектор снова подошел к палатке, рассеянно переводя взгляд с одного лифта на другой. Соперники и в бизнесе, и в политике, они были главными опорными столпами человеческого – и машинного – присутствия в космосе.
Столпами. Это старое слово чем-то отозвалось в памяти. Он точно его видел недавно. Но где?
В Библии. Он увидел его, когда проверял в последней прокламации Третьего ковенанта библейскую отсылку к Самсону в филистимской Газе.
Фергюсон моргнул, вызывая текст. Книга Судей, глава семнадцатая. Уже ослепленный Самсон, лишившийся волос и силы, ставший забавой для врагов, стоял у опор здания, на крыше которого находилось три тысячи его недругов, и попросил у мальчика позволения опереться о столп.
