Саймон съел четыре оладьи, Джули — три, Гизела, как обычно, ограничилась двумя чашкамичерного кофе.
— По-моему, вам нет необходимости соблюдать диету, миссис Темпл, — заметил Саймон, поднося зажигалку к ее сигарете.
Гизела откинула голову назад и выпустила дым из красиво очерченного рта.
— Ах, даже хорошую фигуру необходимо держать в форме, — небрежно сказала она. — На Гаити я вела активный образ жизни… теннис… верховая езда… танцы… Здесь я лишена всего этого. Надеюсь, что никогда не опущусь до той рутинной жизни, на которую обречены многие женщины. Это неблагородно со стороны их мужей, не правда ли? — Она бросила на него лукавый взгляд: — Или вы один из тех мужчин, которые никогда не обращают внимания на то, как выглядит женщина?
Он как-то странно выпрямился на стуле, глаза его чуть прищурились, легкая улыбка тронула губы.
— На некоторых женщин трудно не обратить внимания.
Гизела засмеялась, она выглядела польщенной. Но Джули, наблюдавшая за ними, усомнилась, не было ли в его словах едва заметной иронии.
При ее ограниченном опыте жизни вне Солитэра, девушка была не в состоянии оценить вкус своей мачехи, проявляющийся в ее умении одеваться. Но иногда у Джули возникало подозрение, что стиль Гизелы был чуть-чуть излишне выразительным.
Фигура ее, бесспорно, была великолепной, но было ли прилично надевать столь облегающую белую трикотажную блузку и брюки, которые, казалось, были приклеены к ней? И разве тени с золотыми блестками и зеленую тушь для ресниц накладывают с самого утра? Джули казалось, что подобный стиль в косметике более приемлем для дансингов и вечеринок. Но, возможно, она ошибалась… Что она знала обо всем этом?
Неожиданно мачеха обратила на нее свое внимание.
— Тебе следовало бы немного поправиться, дорогая. У тебя одни кожа да кости. И я не могу понять почему — ешь ты хорошо. Видимо, все дело в твоей нервной системе. Тебе нужно расслабиться, перестать забивать голову всякими глупыми идеями, научиться радоваться жизни и попытаться немного прибавить в весе. Мужчины не любят слишком худых женщин, не правда ли, Саймон?
Джули вспыхнула и опустила голову. Последние восемь лет она проводила большую часть своего времени, занимаясь плаванием. Носиться под горячими лучами солнца, имея на себе минимум одежды, было для нее так же естественно, как и для детей тетушки Лу. И она инстинктивно чувствовала, что в данном случае ее скудная одежда была гораздо более уместной, чем наряд Гизелы, тщательно закрывающий тело.
Но сейчас она не могла побороть смущения, неожиданно охватившего ее. Даже руки и ноги у нёе горели, таким сильным было унижение, которое она испытывала.
— Думаю, что большинство мужчин предпочитает пухленьких женщин, — небрежно заметил Саймон. — Но я бы не назвал Джули очень уж худой. По-моему, у большинства девушек ее возраста проблемы с лишним весом, не правда ли?
Джули отодвинула свой стул.
— Извините меня… я собираюсь пойти поплавать, — резко сказала она.
Торопливо спускаясь по тропинке, она услышала, как мачеха, мило воркуя с гостем, пыталась объяснить ее неожиданный уход.
— Ах, славная девочка, на нее опять напала хандра. Как бы я хотела завоевать ее расположение, но всегда боюсь показаться бестактной. Если бы она позволила мне помочь ей, я сделала бы ее более привлекательной.
Разумеется!.. ты ведь так предана мне, подумала Джули. Она не слышала, что ответил Саймон, так как была уже далеко от дома.
Оставшуюся часть утра она провела плескаясь и плавая в лагуне, в компании детей тетушки Лу, которые почему-то внушали Гизеле неприязнь.
Философия самой Джули была проста. Люди отличаются друг от друга только внешним видом, имея разный цвет кожи, хотя в принципе все они похожи. Одних она любила, других — нет. И дело было не в том, как они выглядят, главное, чтобы они имели доброе сердце и отзывчивую душу. Гизела была потрясающе красива, но ее сердце — оставалось холодным, а душа — черствой. Тетушка Лу весила очень много, и, по мнению Джули, была просто огромной. У нее был тройной подбородок, и она тряслась, как желе, когда смеялась. Но она излучала внимание, заботу и жизнерадостность.
