– Согласны-то мы согласны, – пробурчал Шон, – но как это осуществить силами кучки кинематографистов?
– Я правда на все руки мастер, – с нотками отчаяния в голосе повторил Джей, – спросите Ванессу. Вы не знаете, что это для меня значит.
– Ванесса, это правда? – из вежливости спросил Шон.
– Правда, – буркнула она, не глядя на Шона, и покраснела.
– Ладно, я приму это к сведению. И обсужу с моим партнером, – пообещал Шон, поднимаясь.
Он ушел, чувствуя на себе взгляд Ванессы. Бартоломью был тут как тут.
– Ну ты и скептик! – воскликнул он.
– Не нравится он мне, – скривился Шон. – Не успел я дать ей свое согласие, как откуда ни возьмись – этот Джей.
– Но она, похоже, тут ни при чем.
– Может быть и так. Если только она нас всех не дурачит. Похоже, я забыл об осторожности.
– Ты серьезно? Я бы сказал, что нет ничего более естественного, чем желание найти убийцу твоих друзей, на которых все поставили крест. Вообрази себя на ее месте. Если бы ты услышал, что какой-то человек работает в этом направлении, разве ты не впился бы в него, как голодный клещ в ирландского волкодава? Если ты скажешь «нет», то я назову тебя самым мерзким лжецом на свете.
– Хорошо, хорошо, да, – пробурчал Шон и остановился у сцены, где Кейти исполняла одну из песен «Битлз». – Только не ругайся так страшно.
Он похлопал в ладоши и увидел, что Дэвид тоже хлопает, со счастливым лицом. Господи, чего только не бывает на свете. Вот и Дэвид влюбился как младенец. Нет, это замечательно. Это достойно восхищения. Более того – вызывает зависть. Глядя порой на свою сестру и Дэвида, он ощущал непривычную для себя внутреннюю пустоту. Он был далек от того, чтобы назвать свою жизнь пустой – у него были родные, старые друзья и постоянно случались новые приключения. Он был свободен, мог сорваться и поехать на другой конец света в любую минуту. И все же…
Он вернулся к своему столу и снова сел на табурет.
– Ну? – спросил Дэвид.
– Это Джей Аллен – режиссер того злополучного фильма.
– Ага, новый поворот в деле.
– Он думает, что Джей появился тут неслучайно, – сказал Бартоломью, закатывая глаза к потолку, и вдруг подскочил как ужаленный.
– Что? Что случилось? – всполошился Шон.
– Там Люсинда… у входа. Вы извините меня?
– А почему леди Люсинда не подойдет к нам? Будь ты проклят, Бартоломью, ты так подскочил, что я подумал бог знает что. Пригласи ее сюда!
Бартоломью передернул плечами:
– Да ни за что!
– Что ты имеешь против заведения моего дяди? – шутливо нахмурился Шон.
– Ничего. Но ты забываешь, что такие заведения не существовали в наши дни. В этом самом месте располагался бордель. Она, конечно, знает, что его давно здесь нет, но память такая штука… Короче, как бы там ни было, войти она не может.
Коснувшись рукой шляпы, Бартоломью удалился. Шон смотрел ему вслед. Дюваль-стрит была, как обычно, запружена туристами. Не обращая на них внимания, Бартоломью подошел к своей Люси, Леди в Белом, взял ее руки и заглянул в ее глаза, улыбаясь тому, что она ему говорила. Туристы проходили мимо – они смеялись и болтали, не подозревая о романтической встрече, происходившей у них под носом. Какая-то девушка остановилась и с улыбкой посмотрела в их сторону. Молодой человек остановился рядом и, по-видимому, спросил, что она увидела и почему улыбается. Она пожала плечами, что-то ответила, затем поднялась на цыпочки и быстро поцеловала его в губы. Они пошли дальше.
Потом у дверей появился Лиам. Как и девушка, он помедлил, будто что-то чувствовал. Но разглядеть призрачную парочку он, конечно, не мог. Затем, пожав плечами, он вошел в бар и вскоре уже восседал на высоком стуле, который только что освободил Бартоломью.
Лиам знал о Бартоломью. Как-то раз они пытались ему объяснить, и он искренне пытался, но не мог поверить, ведь он не видел и не слышал старого пирата. Впрочем, свой скептицизм он держал при себе, молчаливо полагая, что их сразила коллективная истерия. Шон догадывался об этом и больше не докучал ему откровениями.
– Как продвигается набор спецов? – поинтересовался Лиам. Подошла Кларинда, спросила, что они будут пить. Шон заказал «Гиннесс», подумав о том, поможет ли его густой темный цвет развеять его мрачное настроение. Глядя на него, Лиам заказал то же самое.
