Последнее, что увидел, кувыркнувшись, Левка, были белые шлейфы дыма, рванувшиеся к ним из-под крыльев ближнего самолета.
— …она зашла в хвост истребителям и обстреляла их, — дошел до Левкиного сознания голос Константина Тимофеевича.
— Во врут! — удивился Пашка.
— Почему же обязательно врут? — Волков с улыбкой посмотрел на ребят. — Нет дыма без огня… Наши перепечатали со ссылкой на их телеграфное агентство.
— Что она их обстреляла — вранье, — поправил друга Левка и замолчал, пытаясь вытянуть свою ногу из-под Пашкиной.
Появилась улыбающаяся официантка и расставила на столе дымящихся цыплят.
— Понимаешь, дядь Костя, мы… — начал Тихон.
Резко хлопнули входные двери, и простуженный голос, исходивший от человека, мявшего в руках белый халат, с облегчением произнес:
— Тут он.
— Опять началось… — тихо сказал Волков, вставая. — Значит, так: ешьте, вот вам ключ…
Тихон закрутил головой:
— Нет, нет! Дядь Кость, мы не можем сегодня.
— Вот это да! — удивился Волков. — Почему?
На лице Тихона была мука:
— Понимаешь, ну… одним словом, не можем мы сегодня…
Глянув на подходивших к нему Кирилла и Игоря, Константин Тимофеевич спрятал ключ в карман.
— Жаль, — сказал он. — Тогда, в конце недели, я обязательно к вам приеду. Раньше не смогу. Установка у нас капризничает, аврал, понимаешь… Но я все равно выберусь.
Быстрым шагом он направился к двери, поворачивая голову то к одному собеседнику, то к другому. Те принялись яростно жестикулировать, чертя в воздухе кривые.
В лаборатории стоял гул. Все столпились у стола Граковича. Возбужденный вид сотрудников не оставлял сомнений в том, что чудеса надолго получили прописку в лаборатории аналоговых систем. Ребята расступились, пропуская Волкова к столу.
— Откуда такие кривые? — воззрился завлаб на незнакомые зубчатые линии.
— Сеня — наш штатный кудесник, — отрекомендовал Гракович стоящего с безучастным видом Сеню. — Остальное было делом квалификации. Смотрел профессор Никонов. Тот самый… Три сердечных ритма. Все принадлежат людям до двадцати пяти лет. Вот про этот, наиболее часто повторяющийся, он сказал: «Где вы нашли такого тренированного парня?», а про этот: «Потенциальный наш пациент» и еще «Гормональный шум». Вообще старичок едкий такой… Принес кардиограмму свою, а там с клапаном… забыл, как называется… митральный, вроде… Что-то неладно там было с клапаном этим. Я говорю: «А у вас с полностью закрывающимся клапаном нет?» А он: «Молодой человек, у нас институт патологии кровообращения, а не медпункт олимпийской деревни». Ругал наш аппарат кардиографический… Я уж не стал говорить, что за аппарат у нас…
Он говорил что-то еще, но Волков уже не слышал. Он глядел поверх ограды сада, в пустынный переулок. Там появились фигуры трех ребят. Волков даже не сразу узнал их. «Тихон? — удивился он. — Ну да… вся троица… Что им там нужно?»
Ребята подошли к забору, огораживающему свалку строительного мусора. От группы отделилась стремительная фигура Пашки: толчок! На мгновение зависнув над забором, Пашка исчез. Угловатый Тихон тяжело подтянулся и тоже исчез, перевалившись через забор. Худенький Левка оказался хитрее всех: отодвинул доску, висевшую на одном гвозде, присел и протиснулся в дыру. Некоторое время доска, будто маятник, качалась, но вот она успокоилась, и переулок вновь стал пустынен и тих.
Волков опять ощутил неожиданный приступ тоски, смешанной с усталостью. Перед глазами его, словно на киноэкране, плыли залитые солнцем грачевские улицы. И сам он, грязный, маленький и счастливый, бегущий по этим улицам, бесконечным, как летний день. Его ждет рыбалка и купанье до пупырышек, его ждет блиндаж на краю света, в Таранькиной Гари, и стрельба из настоящего нагана, взятого кем-то «напрокат» из отцовского тайника.
— …заслуга как Агафона, так и Сени! Легче определить воспаление легких у кузнеца, слушая гул наковальни! Поэтому есть предложение: качать Сеню!
— Да… — невпопад согласился Волков. — Теперь нам всем накачают, можете не сомневаться.
Он потер лицо ладонями и глянул на притихших ребят:
— Ну что же вы приуныли, соколы?! Не первый в жизни тупик и дай бог не последний. А ну, мозговой штурм! Конкурс на самую бредовую идею. Вопрос: как могло оказаться, что напряженность поля модулирована сердечной мышцей? Ну?! Кто первый?
