А затем появился ребенок, такой, знаете ли, младенец. Чересчур для первых лет совместной жизни… Где же годы «только для нас», куда исчезла та блаженная ранняя пора, когда мы наслаждаемся молодостью, красотой, свободой, друг другом, и где, если заговорили об этом, секс, господи ты боже мой!
Особенно Роберто не нравилось чувствовать себя воплощением идиотского клише – женатым чуваком, который вечно ноет, как мало у него секса после рождения ребенка, но… тем не менее. Он был самцом в самом расцвете сил, и теперь ему стало трудно представить себя и Энни, счастливо дожившими вместе до преклонных лет. Нет, не таким образом.
Но он любил ее. И не хотел ей изменять.
Поэтому он нашел утешение в невинном флирте, исключительно из спортивного интереса. Он никогда не был в нем хорош, но нечто, что мешало простому заигрыванию пойти дальше, делало сам процесс значительно легче. Роберто удивлялся той легкости, с которой общался с привлекательными женщинами, и как охотно они откликались. Стабильный, уверенный мужчина тридцати пяти лет, с престижной работой в разы отличался от двадцатичетырехлетнего косноязычного раздолбая с вечной эрекцией.
Личным предпочтениям и склонностям Геро все это отвечало как нельзя лучше. К концу своей затянувшейся после колледжа мучительной связи с Максом, докторантом, более мальчиком, чем мужчиной, близким к ней по возрасту, у нее сложился пунктик относительно женатых особей. Не в том смысле, что она предпочитала только их – что подразумевало бы аморальную страсть: «делаю лишь потому, что это плохо», а не «делаю, невзирая на то что это плохо». Нет, у Геро были в отношении «окольцованных» некие правила поведения, основанные на их очевидных преимуществах, которые она однажды даже вписала в записную книжку, сидя на особенно скучной лекции по лазерной микрообработке. Преимущества в порядке важности располагались так:
1. Женатые естественным образом демонстрируют зрелое поведение, осознавая, что жизнь имеет свойство меняться, и доказывая это через желание брака и идею совместного существования, что по определению включает компромиссы и необходимость думать о нуждах ближнего.
2. Они обычно лучше в постели не только из-за своего опыта, но, главным образом, из-за повторяющегося опыта с одной и той же женщиной, что позволяет как получать удовольствие, так и понять, как его доставить, если, конечно, они не полные нарциссы, что маловероятно (см. пункт 1).
3. Они обычно вежливы, благодарны и не оставляют после себя много дерьма на полу, поскольку к горшку их в течение нескольких лет приучала взрослая женщина, которая не является их матерью.
4. Им есть куда пойти спустя приемлемый промежуток времени после секса, что освобождает вечера для работы.
5. Они по определению не стремятся к постоянным отношениям, что позволяет ей вести себя, как ей хочется, в ожидании ничтожного шанса, что на смену придет кто-нибудь получше.
Геро отлично понимала, что существует куча причин, которые портят идеальный образ женатого любовника, и все их можно обобщить в одном-единственном пункте, который она крупными буквами вывела на обложке своего блокнота.
Как и она сама, кстати говоря. Геро никогда не лукавила, встречаясь с двумя одновременно – одной романтической проблемы хватало с лихвой. Как не обманывала и их несчастных партнеров, по крайней мере – она их не знала и ничего им не обещала.
Единственным человеком, которому она врала, являлась она сама. Она тратила время на бесконечную череду людей, которые по самой природе их взаимоотношений не сумеют ее полюбить.
Но она была здесь, как и Роберто, и сейчас они вместе летели навстречу гибели (не многовато ли рационализма?). Наверняка не будет никакого вреда от легкой, приятной, ни к чему не обязывающей беседы с привлекательным военным лет тридцати пяти, который уже запал на нее. А то, что на пальце у него блестит обручальное кольцо, – просто обычное совпадение.
И пока Трини спала, Геро и Роберто, вытянув ноги перед собой, насколько возможно откинулись в креслах и шептались. Они не чувствовали усталости – напряжение между ними было слишком возбуждающим, – поэтому говорили о его жизни, не касаясь жены и ребенка, и затрагивали ее биографию, не касаясь, конечно, любовных историй с Такими, Как Он. Они болтали о работе, об опасностях, с которыми сталкивался он, об экзотических и пугающих местах, где побывала она в поисках новых микроорганизмов. И пока общались, они соскальзывали в креслах все ниже и ниже, головы их сближались все больше и больше, и когда где-то над Кенией по салону поплыл прохладный ночной кондиционированный ветерок, Роберто встал, вытащил из шкафа пару грубых шерстяных пледов, и они уютно в них завернулись.
