Софи встретила девушку с радостью, начала хлопотать над ней как курица — наседка над своим цыпленком и заставила госпожу идти в ванну пропариваться, чтобы ненароком не простудится из-за ночных прогулок. Затем легкий обед и отдых.
Марк на пару часов уехал проверить, как идут дела в резиденции, но вскоре вернулся, понимая, что девушке сейчас он нужен рядом.
Лина переживала за оставленных в усадьбе Богдана и его семьи, порывалась несколько раз звонить им по телефону, настаивала, чтобы понтифик выслал тем в помощь хотя бы десятку вампиров. Тот был против. Времени с момента захвата дома прошло много, и управляющий с семьей скорее всего переправлены в Орден. Возвращаться сейчас в усадьбу — значило напороться на засаду, которую адепты скорее всего оставили в надежде, что понтифик захочет проверить, что с домом.
Девушка нервничала, ходила из угла в угол, упрашивала Марка. Все было без толку. В конце концов, она психанула, топнула ногой и ушла наверх в спальню. Вампир, чуть подождав, поднялся за ней следом.
Лина лежала в кровати, отвернувшись от двери, и еле заметно вздрагивала. Марк разделся и лег под одеяло, обнимая тихо плачущую девушку.
— Родная моя, ты ведь не из-за Богдана плачешь, правда? — тихо он спросил ей на ухо.
Лина непонятно закивала головой, затем повернулась к вампиру и уткнулась ему в грудь.
— Что тогда?
Она подняла на него заплаканное лицо и, всхлипывая, проговорила:
— Я ведь убила ее, правда? Скажи, это ведь я ее убила?
Марк не сразу понял о ком речь.
— Ты про ту женщину-магичку, что напала на нас? Твою бывшую подругу?
Лина яростно закивала головой и заплакала еще сильнее.
— Я не хотела… нет, я хотела, но я не думала… я никогда в жизни еще не убивала, Марк! Я теперь убийца, да? Я… я любила ее, понимаешь, а она… я не понимаю, за что она так? Что я ей сделала? Но я не собиралась убивать ее, Марк, честно — честно, не собиралась….
Понтифик прижал ее голову к своей груди и, поглаживая девушку по волосам, тихо проговорил:
— Ты не убила ее, родная, не волнуйся!
Она недоверчиво подняла голову:
— Правда?
Он ласково ей улыбнулся и повторил:
— Это я сделал, она была еще жива, когда я подошел к ней. Ее нельзя было оставлять в живых, но ты ее не убивала!
Лина всхлипнула.
— Ты уверен?
— Разумеется, радость моя! Ты мне веришь?
Девушка опять закивала головой. Верила.
Марк еще раз улыбнулся и снова погладил любимую по голове, успокаивая.
Зачем рассказывать девушке, что когда он подошел к лежащей на асфальте женщине, та была окончательно и бесповоротно мертва, потому что Лина в ярости размозжила ей голову.
Когда Филипп проснулся, Мила уже добропорядочно сидела в библиотеке и читала Лопе де Вега «Собака на сене». Ей всегда нравилась экранизация этой забавной истории и она с радостью обнаружила томик среди книг на полках. Оторвавшись от монолога Дианы, девушка вопросительно посмотрела на парня, когда он хмуро возник в дверях библиотеки:
— Ты есть хочешь?
Она лишь молча кивнула.
— Тогда поехали.
Сначала парень заехал на улицу 1905 года, попросил девушку посидеть в машине минут пятнадцать и сам скрылся в одном из подъездов. Что он там делал, неизвестно, но вскоре вышел посвежевший и повеселевший, бодрый и энергичный. Такой, каким Мила его знала во время встреч.
Девушку он отвез в один из ближайших ресторанов и полностью оплатил ее завтрак, хотя она и протестовала. Фил задал лишь один вопрос:
— Ты кошелек с собой захватила?
Когда парень выруливал обратно к дому, у Милы зазвонил телефон.
— Да? Да, я Людмила Тихонова. Да, это моя бабушка… Что? Когда? А где она…?
Филипп внимательно слушал односторонний разговор девушки. Слыша ее приглушенное всхлипывание, он понял, что с Верой Павловной случилась беда. Когда Мила подтвердила что, да, готова приехать немедленно, он молча достал из бардачка блокнот с ручкой и бросил девушке на колени. Она благодарно глянула на него сквозь слезы, и, прижав телефон подбородком к плечу, начала записывать адрес.
— Что случилось?
— Бабушка… она в больнице…инфаркт. Звонила врач, просила приехать.
Филипп молча вывел машину с обочины и, мельком глянув на адрес, погнал к третьему кольцу.
