Отец не любил одиночества, и в полете в "хвосте" всегда собирались попутчики: он что-то обсуждал с помощниками, правил стенограммы своих выступлений, а то и просто разговаривал с сопровождающими. На сей раз было иначе.
- Оставьте нас вдвоем, - коротко приказал он.
И вот мы в воздухе. Самолет полупустой. В салоне помощники обоих государственных деятелей - президента и премьера, охрана, стенографистки. Деловитый Лебедев раскрыл свой необъятный желтый портфель и копается в многочисленных папках. Надо иметь недюжинную память, чтобы не запутаться в этой бумажной массе.
Бортпроводница проносит в задний салон поднос с бутылкой армянского коньяка, минеральной водой и закуской, но через минуту возвращается, неся все обратно. Не до того...
Каждый занят своими делами. Для большинства это обычный перелет - сколько они уже исколесили с отцом по нашей стране и за ее пределами.
В заднем салоне, закрывшись от всех, два человека вырабатывали линию поведения, проигрывали варианты, пытались угадать, что их ждет там, впереди, в аэропорту Внуково-2.
Теплая встреча? Едва ли...
Оцепленный войсками аэродром? Еще менее вероятно. Не те времена. Но что-то, безусловно, ждет...
А от принятых сейчас здесь, в вибрирующем самолете, решений зависит будущее. И не только их личное, но и будущее страны, будущее дела, которому оба этих старых человека посвятили свою жизнь...
...Самолет начал снижаться. Уже можно различить отдельные деревья. Наконец мягкий толчок. Посадка, как всегда, отличная. Сколько налетано с Николаем Ивановичем Цыбиным? Хорошо бы подсчитать. И в войну на "дугласах" в любую погоду, и потом на Украине, и из Москвы в разные уголки нашей планеты.
Самолет подрулил к правительственному павильону в аэропорту Внуково-2. Последний раз взревели моторы, и наступила тишина. Внизу - никого. Площадка перед самолетом пуста, лишь вдали маячат две фигуры. Отсюда не разберешь, кто это. Недобрый знак...
Последние годы члены Президиума ЦК гурьбой приезжали провожать и встречать отца. Он притворно хмурил брови, ругал встречавших "бездельниками", ворчал: "Что я, без вас дороги не знаю", - но видно было, что такая встреча ему приятна.
Теперь внизу - никого.
Медленно подкатился трап. Загадочные фигуры тоже приблизились вслед за ним. Теперь их уже можно узнать - это Председатель КГБ Семичастный и начальник Управления охраны Чекалов. Следом спешит Георгадзе*.
Отец, поблагодарив бортпроводниц за приятный полет, спускается по трапу первым. За ним в цепочку растянулись остальные.
Семичастный подходит к отцу, вежливо, но сдержанно здоровается:
- С благополучным прибытием, Никита Сергеевич.
Потом пожимает руку Микояну.
Чекалов держится на два шага сзади, руки по швам - служба. Лицо напряжено.
Семичастный наклоняется к отцу и как бы доверительно сообщает вполголоса:
- Все собрались в Кремле. Ждут вас.
Роли, видно, расписаны до мелочей.
Отец поворачивается к Микояну и спокойно, даже как-то весело произносит:
- Поехали, Анастас.
На мгновение задержавшись, он ищет кого-то глазами. Меня не замечает. Увидев Цыбина, улыбается, делает шаг в сторону, жмет руку - благодарит за полет. Теперь ритуал выполнен.
Наконец кивает на прощание своим спутникам, и они вдвоем с Микояном быстрым шагом идут к павильону. Чуть сзади следует Семичастный, за ним я, а замыкает процессию Чекалов. Он держится на несколько метров сзади, как бы отсекая нас от всего, что осталось в самолете.
Проходим пустой стеклянный павильон. Эхом отдаются шаги. В дальних углах вытягивается охрана. Дежурный предупредительно открывает большую, из цельного стекла, дверь. Напротив двери у тротуара застыл длинный "ЗИЛ-111", автомобиль отца. На площадке выстроились черные машины: еще один "ЗИЛ" - охраны, "Чайки" Микояна и Семичастного, "Волги".
Хрущев и Микоян садятся в машину. Бунаев захлопывает дверцу и занимает место впереди. Автомобиль стремительно трогается и исчезает за поворотом. За ним срываются остальные. Семичастный на ходу запрыгивает в притормозившую "Чайку". Мимо меня пробегает Чекалов.
- Тебя подвезти?
- Нет, спасибо. Меня должны встречать.
