— В прошлом году мы приходили воевать ливонские земли, и ушли с добычей. В этом году мы опять захватили добычу, огромную, невероятную. Весь край наш. Но приходит псковский князь, и говорит «Откройте мне ворота Риги». Утром я сказал вам, что война завершена и мы больше не воюем. Завтра мы отправляемся в Полоцк, там нас ждут наши трофеи! В Риге остается вождь Вилкас со своими пруссами. Никита Добрынич принял у него присягу, Вилкас стал князем Рижским. С ним остается его сотня, он принял под свою руку пять сотен своих соплеменников. Ушкуйники пошумели, поворчали, но край был разграблен. Жители попрятались по лесам. В городах остались только те, что купили себе свободу, и трогать их было нельзя.
В Полоцк ушкуйники ушли одни, карачевские волки остались в Риге еще на три дня — ночью умер Мышкин.
* * *
Пока русские оставались в Риге, Владимир Мстиславич не отдавал приказа о штурме города, осторожничал, знал, что скоро они должны уйти. Зато потом, псковскому князю потребовалась всего неделя, чтобы понять бесперспективность осады Риги. Запасы продовольствия были съедены, а окрестности города давно разграбили ушкуйники и охотники Олега. Три штурма подряд закончились провалом, пруссы с удовольствием пользовались любыми подлыми способами убийства и не желали выходить в чистое поле для благородного боя.
* * *
В Полоцке русское войско задержалось недолго. Никита окончательно выздоровел в пути и взял все расчеты с князем, по нынешнему походу, в свои руки. Он договорился с князем о границе с Рижским княжеством, Никите показалось, что полоцкий князь не обрадовался прочному миру. Год назад его княжество готово было развалиться, а сейчас ему стали привычны трофеи с чужой войны. Полоцкий князь уже прикидывал, куда потратить прибыли от следующей войны, а тут — нежданный мир.
Осень стояла необычно сухая и теплая, как будто по заказу. Обоз растянулся на десятки километров. В отсутствии Мышкина дисциплина стала не такой строгой. Конные отряды шныряли по окрестностям. Немного грабили крестьян, запасая продовольствие на традиционно сытый обед или ужин. Потихоньку прихватывали одиноких молодух, иногда увозя с собой на день-другой в дорогу. Пару встречных купеческих караванов обобрали полностью, забрав не только добро, но и всех людей в полон. До столкновений с местными княжескими отрядами дело не доходило. На мелкие шалости с крестьянами власть смотрела снисходительно, а пропажа купеческих караванов до сих пор не была обнаружена. Занимаясь только привычным, своим, кругом обязанностей и Олег, и Никита упустили из вида наемников: «земляков» из Берестье и сводный отряд во главе с чешскими «рыцарями». Те занялись привычным делом — грабежом. Глядя на них, расшалилась и карачевская молодежь. Через пару дней, после захвата второго купеческого каравана, к Никите напросились на разговор два самых опытных комбата. Тот, что помоложе, начал первым обвинять Никиту в попустительстве наемникам.
— Ни сном, ни духом. О чем речь? — удивился Никита.
— Твои наемники — настоящие разбойники. Два каравана купцов уже захватили. Когда мы попытались их урезонить, они только посмеялись над нами. Угрожали еще …, если бы не «дисциплина», мои кавалеристы их за полчаса разделали под орех, — поддержал молодого сослуживца второй комбат.
— Поехали, выясним на месте, — разозлился Никита.
— Захвати свою сотню …, для солидности. Наемники сегодня новую богатую добычу захватили. Добром не отдадут.
— И что за добыча?
— Арабский купец с мягкой рухлядью домой плыл. Всего одно судно, но охраны было полсотни воинов.
— А предыдущая добыча?
— В первом караване четыре ушкуя с зерном.
— Хорошо. Свистни моих орлов, — попросил Никита. Затем повернулся к молодому комбату, — а ты Олега найди, не нравится мне такой расклад.
* * *
Наемники встретили начальство настороженно, три сотни свиты смотрелись слишком подозрительно. Разговор начал Никита, тон держал спокойный, очень доброжелательный, стремясь не обострять, понапрасну, отношения с боевыми товарищами. Русские купцы, с первых двух караванов, на поверку оказались новгородцами. Наемники проводили Олега к ним, и тот не побрезговал побеседовать с каждым. Поспрашивал о своих знакомых ушкуйниках, нет ли каких родственников или друзей среди них. Новгородские купцы мгновенно учуяли, куда ветер дует. Все признали среди ушкуйников и свойственников, и родственников, и лучших друзей. Никита попытался поймать их на вранье, но Новгород оказался слишком «маленьким» городом, все были между собой знакомы. Конечно, разобрать, где разбойник, а где купец, часто достаточно сложно. Наемники мрачнели, слушая уважительные разговоры Никиты с купцами. Еще более расстроила их беседа начальства с арабом. Здесь пришлось тряхнуть стариной Олегу. Мало того, что Олег свободно говорил по-арабски, а наемники не знали языка, так потом он потребовал привести человека киевского князя. Никто из любителей чужого богатства не удосужился разобраться с пленными, некогда было, делили добычу. И вот теперь выясняется, что у купца был сопровождающий от князя.
