— Давай я! — шёпотом предложил Виталик. — Как будто я пришёл за тобой, как будто мы с тобой не виделись…
Я спрятался за угол. Меня колотило от холода. Он позвонил. Потом ещё раз. Никто не открывал. Дома никого не было. Я достал свой ключ и открыл дверь. Ура…
— Всё, пока, — сказал я Витальке.
— Давай! — сказал он и вскинул руку.
Я быстро переоделся. Мокрую одежду спрятал в ванной среди вещей для стирки. Я не знал, как мне лучше подготовиться к приходу мамы. Хотел лечь на диван с какой-нибудь книжкой, но вместо этого почему-то сел на коня, качнулся раз, другой, ощутив уютную потёртость седла, и тут же услышал, как входит мама.
Я быстро дотянулся до пульта и включил телевизор. Дальше всё происходило, как не со мной, словно был на другой планете, или в каком-то сне, в невесомости…
Я говорил слова, которые с поразительной наглостью слетали с моего языка, и я не мог удержать их! Короче говоря, я врал в каждом слове. Началось с того, что мама сразу обратила внимание на то, что я слишком рано пришёл с гулянья. Я ответил, что мне расхотелось.
— С чего бы это? — спросила она. — Поссорился со своим Виталькой? Я его встретила тут, недалеко от дома, тоже странный какой-то. Стал расспрашивать меня о здоровье, о том, в какой я магазин ходила, и есть ли там свежемороженая аргентина. Я о такой рыбе впервые слышу. Надо будет спросить его маму, что она с ней делает. Потом потащил меня к какому-то дереву, говорит, там, на ветке, что-то мигает и подаёт сигналы. Но я так ничего и не обнаружила, только снегу насыпала за воротник. А он вдруг извинился и убежал. Странно…
По телевизору показывали рекламу стирального порошка, это могло навести маму на мысль о стирке. Этого нельзя допустить!
— Что это с тобой? — удивилась мама, когда я рванулся выключить телевизор.
— Ненавижу рекламу! — вырвалось у меня.
— Однако до этого ты сидел и смотрел её.
— Я не смотрел, я думал.
— О чём же ты думал?
Надо было срочно что-то соврать.
— Я хочу нарисовать один секретный рисунок, — выпалил я.
— Секретный?
— Да, — сказал я, — если получится.
Мама внимательно посмотрела на меня и пожала плечами.
— Ну что ж, раз секретный, пойду на кухню. Потом-то хоть покажешь, «если получится»?
— Покажу.
Нашёлся листок бумаги, но что нарисовать на нём я не знал. В крайнем случае можно будет сказать, что не получилось. Терминатор, видя мою нерешительность, катал по столу карандаш. Я прислушался: мама находилась на кухне и что-то делала там, позвякивая посудой. На какое-то время мне удалось избавиться от её вопросов. Можно было перевести дух. Всё шло нормально, за ночь бельё успеет подсохнуть, а это значит, что никаких следов моего речного купания не останется. Я отнял у Терминатора карандаш и нарисовал линию горизонта с абрисом пасущейся лошади, и тут же превратил всё это в подводную лодку…
— А это что такое? — услышал я мамин голос.
Я поднял голову и обомлел: на пороге комнаты стояла мама и держала в руках мою жёлтую майку!
— Игнат, почему твоя новая майка валяется мокрая под столом на кухне?
— Я её стирал.
— Стирал?
— Там было пятно.
— Какое пятно?
— Это Терминатор, лапой…
Мама посмотрела на Терминатора. Он стоял на краю стола, напряжённо прислушиваясь к нашему разговору.
— А почему ты в другой рубашке? и штанах? Почему ты в другой одежде, Игнат?
Я не мог смотреть ей в глаза.
— Зачем ты одел свою грязную нестиранную одежду? что это значит?
— Чтобы не пачкать ту, — ответил я, понимая, что меня уже ничто не спасёт.
— Что ты собирался делать?
Я отвечал, что собирался клеить большой макет, а потом раскрашивать его гуашью. Она задавала всё новые и новые вопросы. Я стал путаться, а мама злиться. Наконец она пошла в ванную. Я представлял, как она выуживает из белья для стирки мою мокрую одежду, пропахшую речной водой.
В доме всё замерло. Мама вернулась с моей одеждой и бросила её передо мною на пол.
— Игнат… — в её голосе стояли слёзы, — ты снова скатился на санках в речку, ты снова провалился под лёд.
Я молчал.
— Но почему? Почему-у?! Ответь мне!
Я замотал головой, всё поплыло у меня пред глазами.
— Как ты мог! Как ты мог оказаться там?!
