Не исключаю, что, даже в случае положительного исхода, Совет Федерации депутатскую инициативу отвергнет. А, в крайнем случае, наложит вето президент. И вовсе не потому, что сам он без мата не сможет прочесть ежегодное послание парламенту — вовсе нет, он человек интеллигентный, владеет двумя иностранными языками, работал в Европе и, вообще, выходец из культурной столицы державы.
Но ведь есть еще соображения экономические. Сегодня мы, как известно, экспортируем мат в разные страны даже успешней, чем нефть. А что будет в случае запрета? Самим ввозить необходимые слова из Германии, Монголии или Никарагуа? Во-первых, дорого, во-вторых, качество не то.
Но даже если наивысшие инстанции выскажутся «за», дело этим не ограничится. Судьбоносный закон, затрагивающий самые глубинные пласты народной жизни, придется вынести на референдум или уж, как минимум, объявить всенародное обсуждение.
Впрочем, тут, скорей всего, законопроект и будут окончательно доведен до ума: токари, пекари, лекари и шофера в ходе обсуждения выскажут в адрес наших парламентариев все те слова, которые именно сегодня, отбросив все прочие государственные надобности, депутатши считают необходимым в законодательном порядке запретить.
Вообще, вся эта инициатива вызывает мысли довольно печальные.
Перед страной великое множество сложнейших проблем. Темпы роста экономики недостаточны. Рынок земли так и не заработал: право крестьян распоряжаться собственными наделами существует только в статье Конституции. Самолеты падают. Поезда сходят с рельсов. Милицию люди боятся больше, чем бандитов. Судьи пристрастны, а то и продажны. Силовики по уши влезли в коммерцию. Цензура, торжественно изгнанная из страны, ползком пробралась обратно. А умытые и причесанные парламентарии, повернувшись попами к стране, рвутся на экраны телевизоров с идеями, одна другой анекдотичней.
Неужели нищий народ платит депутатам министерские зарплаты для того, чтобы они у себя в Охотном ряду занимались ерундой?
Не мое дело давать рекомендации народным избранникам. Но все же рискну высказать свое мнение.
Тем депутатам, которые всерьез озабочены культурой речи, разумней всего сосредоточиться на проблемах, жизненно важных для миллионов россиян — на пенсиях, зарплатах, инфляции, на чиновничьем рэкете и, прежде всего, на защищенности и свободе предпринимательства, без которой ни одна из экономических, как, впрочем, и политических проблем России не будет решена никогда.
Станет народ жить лучше, станет доверять власти, увидит свет в конце туннеля длиной в сотню лет — тогда, Бог даст, вся нецензурщина усохнет сама собой: у людей просто не останется причины материться.
…Мои заметки о тонкостях народного языка разошлись по прессе довольно широко. И отклики пришли самые разнообразные, порой совершенно противоречивые. Одни упрекали меня за то, что, прекрасно обходясь в своей прозе без мата, я не отрицаю полностью этот пласт языка. Другие считали, что, высмеивая неумелых матершинников, я посягаю на свободу печати и слова, на право граждан изъясняться, как им хочется. Поскольку проблема эта, как выяснилось, по-прежнему живее всех живых, я решил к ней вернуться.
Да, действительно, и в прозе, и в драматургии, и даже в публицистике я обхожусь без слов, которые не рекомендуется произносить хотя бы в присутствии детей. Но я всю жизнь пишу о любви, эта сфера жизни редко нуждается в крепких выражениях. А если человек пишет об уголовниках и бомжах? Да и вообще бывают ситуации, когда в сокровищнице великого языка самыми востребованными оказываются чердак и подвал. В свое оправдание приведу один из моих любимых анекдотов.
«Приводят ребенка из детского садика — и вдруг с нежных уст срываются непотребные слова. Родители в панике бегут в садик.
— Ну что вы, — изумляется заведующая, — у нас тут одни женщины, они никогда себе такого не позволят. Правда, вчера приходили два солдата из воинской части, чинили проводку…
Родители — в воинскую часть. Командир вызывает солдат. Входят — у одного вся голова в бинтах.
— Вы вчера были в детском садике?
— Так точно, товарищ командир!
