Маларк сглотнул.
— Кто вы?
— О, я думаю, ты знаешь. Однажды в роще я уже говорил с тобой и твоими товарищами. Я предложил вам свое покровительство, но вы отказались.
— Сзасс Тэм.
— Произноси это имя потише, пожалуйста, а лучше вообще не произноси. Я скажу тебе то, что знают лишь немногие. Я уже не тот маг, каким был до того, как погибла Мистра и Сфера Мертвой Луны взорвалась мне в лицо. Мне ещё предстоит восстановить свою силу в полной мере, и мне вовсе не улыбается сейчас сражаться со всей Центральной Цитаделью. Было достаточно непросто пробраться сюда, проскользнув мимо охранных заклинаний, которые наложили Лаллара и Ифегор Нат для того, чтобы воспрепятствовать существам вроде меня проникнуть внутрь.
— Зачем же вы это сделали?
Мальчик растянул губы в улыбке так широко, что стала видна дыра на месте верхнего левого коренного зуба.
— В общем–то, я тебе уже все сказал. В течение десяти лет ты играл в этой войне ключевую роль. Если бы я мог предположить, насколько значимой фигурой ты станешь, то, возможно, тем вечером в лесу предпочел бы тебя убить. Но я посчитал, что будет ниже моего достоинства собственными руками уничтожать человека вроде тебя, не владеющего магией. Вдобавок перед тем, как войти в ваш лагерь, я заключил с вами перемирие. Тщеславие и сомнения — ужасные вещи. Они могут стать причиной самых разнообразных проблем.
Маларку не было нужды окидывать комнату взглядом. Он прекрасно представлял себе её обстановку и знал, что его зачарованные дубинки висят на колышке у дверей. Похоже, вскоре они ему понадобятся. Ему хватало ума, чтобы понять — бить голыми руками по холодному, ядовитому телу лича окажется не лучшей идеей, пусть волшебник–нежить и находился сейчас в обличье живого ребенка.
Конечно, даже если ему и удастся добраться до оружия, ни один разумный человек не поставил бы на него и ломаного гроша. Похоже, Смерть наконец простила его прегрешения и была готова препроводить его во тьму. Маларк почувствовал дрожь предвкушения.
— Пожалуйста, — произнес Сзасс Тэм, — не срывайся с места, словно герой из какой–нибудь дешевой пьески. — Маларка удивило, что некромант знал о его готовности действовать. — Мне никогда не подворачивалось возможности изучить особенности твоего стиля боя, и, без сомнения, это было бы весьма познавательно. Но я бы предпочел обойтись без лишнего шума. Уверяю, в этом нет нужды. Если бы мне хотелось убить тебя, я бы попросту отравил твой ужин. Кстати, можешь угощаться. Зачем позволять еде стынуть?
Маларк почувствовал себя сбитым с толку. Он не привык к подобному ощущению, и это ему не понравилось.
— Если я так вам мешаю, почему же вы не хотите меня убить?
— Потому что это ни к чему не приведет. Прежде чем подняться вверх по карьерной лестнице, Дмитра и сама была великолепным шпионом. Если я тебя уничтожу, она попросту продолжит твое дело. Потому вместо этого мне необходимо переманить тебя на свою сторону.
— Как вы уже упоминали, я в свое время отказался от вашего покровительства.
— Так и было, и, думаю, события последних десяти лет не дали тебе причин пожалеть о принятом решении. Обычных людей печалит, что во время войны смерть собирает столь обильную жатву, но тот, кто ей поклоняется, должно быть, упивается этим, равно как и разрушениями, которые несет голубое пламя. Должно быть, ты чувствуешь себя как ребенок, в первый раз попавший на карнавал.
Маларк сделал вдох.
— Впечатлен. Вы узнали то, о чем я давно никому не рассказывал.
— Вообще–то, монах Долгой Смерти, я узнал все. Будучи в отчаянии от того, что все мои планы рушатся, я решил прибегнуть к прорицанию, чтобы больше узнать о моих противниках. Я не имею в виду Дмитру и остальных зулкиров. Все их жалкие маленькие тайны уже давным–давно не являются для меня секретом. Я сосредоточился на тех из их помощников, кто сыграл самые заметные роли в нашем противостоянии.
— Если вы и правда знаете обо мне все, то вам известно, что я считаю нежить нарушением естественного порядка вещей. Именно поэтому я никогда не перейду на вашу сторону, что бы вы мне ни предложили.
Мальчик усмехнулся.
