— Шелби, нам пора ехать. Уже почти рассвело. Скоро Джейк накормит всех завтраком и свернет лагерь.
— Хорошо, — ответила она, расстегивая ему воротник рубашки и легонько касаясь губами мягкой золотистой поросли на его груди. Шелби и не думала вставать; ее руки скользили по его телу, даря откровенную, возбуждающую ласку.
Коди не смог сдержать стона от этой медленной сладостной пытки. Он почувствовал, что «молния» на джинсах скоро не выдержит напора его возбужденной плоти. Проклиная все на свете, но понимая, что если не остановить Шелби сейчас, то это кончится плохо для них обоих, он ласково, но твердо взял ее за плечи.
— Тебе бы лучше одеться, Шелби. Мыло и полотенце я оставил у ручья.
Обиженная подобной его реакцией, она вдруг устыдилась своей наготы и завернулась в одеяло.
Коди встал, подошел к погасшему костру, пригубил кофе из чашки, которую поставил до этого поближе к углям, и поморщился. Кофе был чуть теплым. Он выплеснул содержимое чашки в ближайшие кусты и повернулся к Шелби.
— Мы должны вернуться в лагерь до того, как все проснутся и обнаружится, что мы там не ночевали. В местечках вроде нашего ранчо слухи распространяются со скоростью лесного пожара.
Опустив глаза, он старательно поправлял носком сапога полуобгоревшие дрова в кострище.
Шелби озадаченно смотрела на него. Что случилось? Коди явно чем-то недоволен. Даже его голос звучит немного раздраженно. Но почему? Она что-то не то сказала? Чем-то невольно обидела его?
Шелби словно окаменела, мучительно пытаясь понять, почему мужчина, которого она увидела сегодня утром, так отличается от того, вчерашнего.
Коди вылил остатки кофе из котелка на угли и, собрав посуду, принялся упаковывать седельные сумки.
Шелби посмотрела на лежавшую у ее нот одежду, затем на Коди и снова на одежду. Этой ночью они занимались любовью, и все же ей не хотелось вставать и одеваться у него на глазах, особенно после того, как он стал таким… она не сразу нашла слово… таким отчужденным, деловым.
Коди заметил ее колебания, ее неуверенный взгляд, брошенный на одежду, и все понял.
— Пока ты моешься и одеваешься, я пойду оседлаю Солдата.
Она смотрела на его удаляющуюся спину и хмурилась. Неужели это тот самый нежный и чувственный Коди, так страстно любивший ее этой ночью? Тот самый, который сжимал ее в своих крепких объятиях, с которым она испытала вершину блаженства? Тот самый, с кем она почувствовала себя счастливой, желанной, любимой?
Затянув под брюхом Солдата подпругу, Коди посмотрел через плечо, что делает Шелби. Она даже не двинулась с места.
— Если ты не поторопишься, мы пропустим завтрак. Загонять скот на пустой желудок — занятие не из приятных.
Его сухой тон заставил ее встрепенуться.
Плотно завернувшись в одеяло, она встала и поморщилась от боли, пронизывавшей все ее тело. День, проведенный в седле, и падение с обрыва не прошли даром. На берегу ручья она встала на колени, спустила с плеч одеяло, взяла мыло и опустила руки в воду. По спине побежали мурашки — вода была ледяной. Она с тоской подумала о горячей ванне, которую Джейк обещал устраивать гостям каждый вечер, и вздохнула. Ей никогда не нравилось отказывать себе в элементарных удобствах.
Шелби, превозмогая дрожь от ледяной воды, заставила себя намылить лицо, руки и тело, а затем все старательно смыть и сильно растереться полотенцем.
Когда она вернулась в их импровизированный лагерь под огромной сосной, Коди все еще возился с упряжью Солдата. Не снимая одеяла, девушка повернулась к нему спиной, надела джинсы и рубашку и потянулась за сапогами.
Еще до того как Шелби успела застегнуть пуговицы рубашки, Коди свернул одеяло, служившее ей накидкой, и теперь стоял дожидаясь, когда она освободит то, на котором сидела.
Сотни вопросов готовы были слететь с ее губ, но она не решалась их задать. Что случилось с ним этим утром? Почему он так упорно стремится вернуться в лагерь до того, как там заметят их исчезновение? Шелби не сомневалась, что это превращение с Коди произошло еще вчера вечером. И почему, наконец, он ведет себя так, словно ждет не дождется возможности от нее отделаться? Чем она провинилась?
