– Ты можешь пройти тест, если тебе нечего скрывать, – сказал он, когда Гедре в очередной раз пожаловалась ему на Дугана и его подозрения. – Правда, процедура может оказаться болезненной, но…
– Насколько болезненной?
– Чем сильнее ты будешь сопротивляться, тем значительнее могут стать повреждения нейронных связей мозга.
– А ты сам когда-нибудь проходил тест на этом детекторе?
– Нет. Проект закрыли раньше, чем он вышел из стадии разработки.
– И ты предлагаешь эту дыбу мне?
– Это не дыба, – рассмеялся Давид Вартан. – К тому же детектор вытащит из тебя лишь один ответ на конкретно поставленный вопрос.
– Насколько конкретный вопрос?
– Настолько, что о Руте Ландебергис никто не узнает.
– О Руте… – Гедре вздрогнула.
– Не бойся, – улыбнулся Вартан. – Я не участвую в семейных разборках.
– И как давно ты знаешь?
– Раньше, чем узнала ты.
– Что это значит?
– Рута довольно часто появляется в клубе, хорошо платит за приватные нейронные программы. За заказы отвечаю я, так что… В общем, одна из программ была связана с тобой. С фантазией о тебе. Думаю, она увидела тебя когда-то в клубе… Я решил, что это не мое дело, но потом, когда поймал ее за приемом а-лиса…
– Она принимает а-лис?! – растерялась Гедре.
– Некоторые посетители иногда проносят в закрытые кабины а-лис, – пожал плечами Вартан. – Правилами клуба это запрещено, но иногда…
– Что было, когда ты поймал ее с а-лисом?
– Она сказала, что я не имею права трогать ее, так как она встречается с женой хозяина клуба.
– И что сделал ты?
– Взял паузу.
Гедре тоже хотела взять паузу, но как только попыталась поговорить об этом с Рутой, то та пригрозила, что если Гедре оставит ее, то Дуган тут же обо всем узнает. А потом снова появился детектив Раст из отдела нравов и начал рассказывать о Натали Карлайл – прежней девушке Руты Ландебергис, которая отправилась в тюрьму за хранение наркотиков. И все стало совсем плохо. Гедре хотела сбежать, раствориться, спрятаться, пока все это безумие не закончится. Но бежать было некуда. Дуган почти не появлялся дома, а когда появлялся, то молчал как рыба, подчеркивая свою обиду. Рута требовала встреч дважды в неделю и приходила в неистовство каждый раз, как только замечала за Гедре грусть или напряжение. Эта чокнутая Рута, которую детектив Раст обвинял в распространении наркотиков.
– Она продает а-лис в клубе «Честолюбивые намерения», – говорил детектив отдела нравов. – Не думаю, что ваш муж знает об этом. – Дальше он снова обвинял Давида Вартана во всех смертных грехах, считая его главным поставщиком а-лиса для Руты Ландебергис и других подобных дельцов. – Если вы не поможете мне, то потеряете клуб, потеряете дом, потеряете мужа, которому придется доказывать, что он не знал о торговле а-лисом в его заведении.
Будущее, нарисованное детективом Растом, было мрачным и безнадежным, отчего Гедре хотелось бежать еще дальше, чем прежде. Да она бы и сбежала, уехала на курорт или еще куда-нибудь, если бы Давид Вартан не предложил ей свою помощь.
– Детектив Раст считает, что ты торгуешь в клубе а-лисом, – честно сказала Гедре.
– Он просто делает свою работу, – криво улыбнулся Вартан. – И он скажет или пообещает тебе все что угодно, лишь бы ты помогла ему. Но как только он потопит наш клуб, потопит все то, что смог построить твой муж, следом за этим он отправит на дно и тебя. Поверь мне, я знаю, как работают эти люди.
– Знаешь, потому что нечто подобное случилось в «Серой мыши»?
– Знаю, потому что когда-то давно служил в армии.
И Давид Вартан рассказал Гедре о том, как был подопытным добровольцем в правительственном эксперименте.
– Когда прекращаешь принимать а-лис, то начинаешь видеть сны наяву, – сказал Вартан. – Иногда мне кажется, что я до сих пор вижу эти сны. И лечения нет. А-лис что-то изменяет в нашей голове. Но знаешь, что они сделали, когда закрылся проект? Просто выкинули меня из системы. Тебя ждет то же самое, если ты начнешь помогать детективу Расту.
