- Шучу, шучу! Для тебя я всегда останусь Рикардо, просто Рикардо, а только Рикардо. Тем более, что визит неофициальный. Я прибыл инкогнито. Господин Ричард Джеймс, к вашим услугам.
Улыбка исчезла, взгляд Хименеса метнулся к двери, перед которой смиренный рассказчик терпеливо дожидался разрешения войти.
- Как дела у мистера Мака?
- Помилуй, Бог, человече, - сказал я. - Здесь больница, не бюро последних известий. Разве эскулапы доложат правду о состоянии пациента?
Я скривился, подмигнул:
- А вы, сударь, кажется, превратились в отменно гнусную личность! Сделались кровоядцем, злодеем-фашистом, презренным палачом... А сюда, наверное, примчались, чтоб найти хорошего психиатра и от мании величия спасаться, да? Реакционер вы, батенька, однако! Сужу по отзывам ублюдков, которые собрали себе коллекцию американских заложников... Кстати, Рикардо, кого ты упек в каталажку? Парни собираются освобождать этого субъекта любой ценой.
Президент Коста-Верде Рикардо Хименес криво усмехнулся:
- Размяк ты, Мэттью... Все только и делают, что квохчут и сочувствуют моему увечью, а у тебя хватает простого человеческого такта не обращать внимания... Вежливость при твоем роде занятий противопоказана...
Похлопав по бесчувственным коленям, он продолжил:
- Упек субъекта, которого следует благодарить вот за это. Сам, наверное, помнишь...
Когда мы повстречались впервые, Рикардо - сын полковника Гектора Хименеса, впоследствии не без моей помощи выведенного в расход блестящим знатоком своего дела, Бультманом, - пробирался назад, в Коста-Верде, где числился государственным преступником, очно и заочно приговоренным к смертной казни.
С неделю мы провели вместе, сперва странствуя до воздуху и суше, затем - скрываясь в коста-вердианской сельве. Президентское кресло в столице, именуемой Санта-Розалия, прочно занимал Армандо Раэль, а республика была государством чисто полицейским. Это положение вещей Рикардо, захватившему власть, удалось переменить, но в бытность свою главой государства сеньор Армандо любезно дозволил моему приятелю познакомиться с местными тюрьмами изнутри.
А заодно изучить основные способы допроса.
Бездействующие ноги были только одним из сувениров, кои Рикардо получил на память о тех незабвенных днях. Имелись и другие сувениры, не менее страшные...
- Армандо Раэль? - переспросил я удивленно. - Но, если не ошибаюсь, он удирал из Коста-Верде куда глаза глядели, и возвращаться не собирался. Не в пример некоторым...
- Дурные примеры заразительны, - сказал Рикардо. - Сначала, увидев, что солдаты не желают сражаться и бросают оружие, Раэль действительно смазал пятки салом. Но потом проскользнул назад, объявился вождем El Partido de la Liberacion de Costa Verde.[15] Сокращенно - PLCV. Пользовался полной поддержкой местных и заграничных коммунистов.
- Быть не может! Они же раньше не звали Раэля иначе как прихвостнем североамериканского империализма!
- Верно; только ты забываешь: коммунисты поддерживают любого и всякого, кто вольно или невольно помогает сеять хаос и гибель в западных странах. Впрочем, затеянный Раэлем переворот провалился, и красные умыли руки, попутно заявив, что помогать прихвостню американского империализма не собираются.
Рикардо перевел дух.
- Раэль угодил в тюрьму, но его сторонники, недовольные моим правлением и рассчитывающие сделаться еще чуток богаче, коль скоро в президентском дворце снова очутится Армандо, измыслили довольно забавный - с их точки зрения - план, дабы освободить вожака. Пожалуй, добились бы успеха: давления со стороны Соединенных Штатов я не вынес бы; только твой командир, лежащий сейчас неподалеку, спутал им все карты.
Я осклабился. Мак тряхнул-таки стариной!
- Подробностей не знаю, - продолжил Рикардо, - никто не желает и упоминать о подробностях, но заложники вызволены, а террористы большей частью перебиты. Об этом сообщат вечером газеты и национальное телевидение, а пока все хранится в секрете, чтобы не всполошить нескольких уцелевших главарей, отсутствовавших во время... операции.
- Весьма естественно, - заметил я. - Большие мерзавцы, как правило, долговечнее мелких...
