— Боюсь, что нет.
— Я научу тебя. Для тебя эти места станут домом, Фэйвел. Не всем это удается, но в тебе я уверен.
— Я тоже так думаю.
Мы какое-то время ехали в молчании. Я жадно вглядывалась в окружающий пейзаж. Дома, которые мы проезжали — небольшие, похожие на коттеджи — не показались мне красивыми. Я подумала, что выглядят они довольно мрачно — они были целиком построены из серого корнского гранита. Мне почудилось, что пахнуло морем. Мы поднялись по крутому склону и въехали в лесистую местность, затем дорога снова пошла вниз по другому склону холма. «Как только ты увидишь море, знай, что мы почти дома», — сказал Рок, и почти тут же мы начали новый подъем.
На вершине холма он остановил машину и, положив руку на спинку сиденья, указал по направлению к Эдрю.
— Вон, видишь, дом на краю скалы? Это и есть Причуда. Пендоррик немного правее, за холмом, его отсюда не видно.
Причуда была похожа на средневековый замок.
— Удивляюсь, как это еще он не соорудил ров и подъемный мост, — процедил Рок сквозь зубы. — Хотя как можно устроить ров на такой высоте, ума не приложу. Тем похвальнее было бы, сумей он сделать это.
Он тронул машину, и, проехав еще с полмили, я впервые увидала Пендоррик. Он настолько был похож на тот, другой дом, что я поразилась.
— Отсюда кажется, что они стоят совсем рядом, — сказал Рок. — На самом деле, между ними добрая миля, если ехать по дороге вдоль берега, а не лететь по воздуху. Теперь ты можешь понять ярость Пендорриков, когда вот это появилось так близко и с тех пор так и торчит занозой в глазу!
Мы выехали на главное шоссе и какое-то время катили по нему, пока не свернули на боковую дорогу, ведущую круто вниз. По обочинам росли дикие цветы, которых я раньше не заметила, и небольшие коренастые хвойные деревца, распространяющие вокруг сильный смолистый запах.
Спустившись с холма, дорога пошла вдоль берега, и я увидела побережье во всей красе. Море в тот вечер было спокойное, и с тихим шорохом плескалось о скалы. Утесы заросли травой и папоротником, и по этому зеленому ковру разбросаны были яркие розовые, красные и белые пятна цветущей валерьяны. Залив был прекрасен. В мягком свете сумерек были видны коварные острые скалы, открытые сейчас отливом. А впереди виден был Пендоррик, и дыхание у меня перехватило — до того он был величественный, внушающий благоговение. Он нависал над морем серым монолитом стен и зубьями башен, бросая вызов морю, и погоде, и всему, что могло бы угрожать ему.
— Это твой дом, дорогая, — сказал Рок, и в голосе его я услышала гордость.
— Он… великолепен.
— Ты не разочарована? Знаешь, я рад, что ты видишь Пендоррик в первый раз. Иначе ты могла бы выйти замуж за него, а не за меня.
— Я никогда не вышла бы за дом!
— Конечно же нет — ты слишком честна и полна здравого смысла, одним словом, ты просто прелесть. Поэтому я и влюбился в тебя и во что бы то ни стало решил жениться.
Мы снова начали подъем, и по мере приближения дом все больше подчинял себе окружающий пейзаж. В некоторых окнах горел свет, и я заметила арочные ворота напротив северного портика.
— Парк, — сказал Рок, — с южной стороны. К дому можно подъехать с четырех сторон, но сегодня нас ждут у северного портика. Морвеннаи Чарли. Смотри! — воскликнул он, и, проследив за его взглядом, я увидела маленькую и тоненькую фигурку в бриджах и алой блузе, с растрепанными черными волосами, со всех сил бежавшую нам навстречу. Рок остановил машину, и она вспрыгнула на подножку. Я увидела загорелое обветренное лицо и черные, как у Рока, глаза.
— Я хотела первой увидеть невесту! — крикнула она.
— И ты всегда делаешь то, что хочешь, и добиваешься своего, — улыбнулся Рок. — Фэйвел, это та самая Ловелла, с которой надо быть настороже.
— Не слушай его, — Ловелла тряхнула головой. — Я думаю, что мы подружимся.
— Спасибо, — ответила я. — Надеюсь, так и будет.
Черные глаза девочки внимательно рассматривали меня.
— Я же говорила, что она будет блондинкой. Я была просто уверена.
— Ловелла, — сказал Рок, — ты мешаешь нам ехать. Или слезай, или садись внутрь.
— Я останусь здесь, — заявила она. — Поезжай!
