– Это большая честь для меня, – серьезно ответила Лекси. Жюли не сомневалась, что «взрослые» манеры Лекси умиляют Эрика не меньше, чем ее саму, но, когда она попыталась встретиться с ним глазами, чтобы поделиться своим восхищением, он в ответ только вежливо наклонил голову.
Жюли сдержала свое обещание, обставив ланч как самое формальное чаепитие. Выглядывая в окошко, она каждый раз убеждалась, что не только Руфус и Лекси играют в догонялки – Эри к,, резвится вместе с ними. Он улыбался, держался совершенно непринужденно и, видимо, веселился вовсю. Похоже, дети – действительно его слабость. Как и животные.
Позже, усевшись за стол, все трое вели себя чрезвычайно учтиво.
– Восхитительно, право же, восхитительно, – объявила Лекси, откусив поджаренный на гриле гренок с сыром. – Ваш повар – просто сокровище.
– Я передам ему вашу похвалу, Ваше Высочество, – сказала Жюли. Она обратилась к Эрику:
– Не хотите ли добавки, Принц Эрик? Вы, должно быть, основательно нагуляли аппетит.
– Благодарю вас, – вежливо ответил Эрик, но воздержался от обращения «Принцесса Жюли».
Лекси посмотрела на обоих по очереди и вдруг оставила всякие церемонии.
– Ты любишь Жюли? – спросила она Эрика.
Эрик растерялся. Никто не задавал ему этого вопроса вот так, в упор. Пока он искал подходящий ответ, который не требовал бы слишком явного вранья, девочка снова заговорила.
– Я хочу сказать, вы всегда глядите на нее тайком, когда она вас не видит, ну и всякое такое, – пояснила Лекси и добавила, нахмурив брови:
– Но вы ни разу ее не поцеловали за целый день.
Если быть точным, он не целовал ее целых полтора дня, с самого бостонского обеда. Эрик специально старался держаться подальше от посторонних глаз, а ребенка в расчет не принимал. Но, как видно, номер не прошел.
– Да неужели? – спросил он с наигранным удивлением. – Это нужно срочно исправить, а?
И он быстро подошел к Жюли и поцеловал ее в губы.
Хотя в этот момент у Жюли был полон рот недожеванного гренка с сыром, знакомое прикосновение его губ приятно взволновало ее. Ей стало обидно, что она радуется этому небрежному поцелую, вместо того чтобы оскорбиться его явным невниманием к ней. Она воспользовалась раздавшимся в этот момент звонком телефона, чтобы скрыть раскрасневшееся лицо.
Споткнувшись по дороге о Руфуса, который, как обычно, выпрашивал подачки, Жюли вбежала в кухню и схватила трубку на четвертом звонке.
Звонили из приюта для животных и спрашивали Эрика. Жюли передала ему трубку и вернулась к столу вместе с Лекси.
Через несколько минут Эрик снова вошел в столовую.
– Приехали за Руфусом, – сказал он, не глядя Жюли в глаза. – Нужно отвезти его в приют. Там его ждут.
Пока Эрик ходил за ключами от машины, Лекси обнималась с собакой. Руфус, хоть и косился одним глазом на остатки завтрака, все же милостиво принимал ее ласки, не понимая, чем они вызваны. Когда Эрик вернулся, Лекси сказала:
– Спорим, он будет скучать по тебе. – Она шмыгнула носом. – Почему нельзя оставить его в замке?
Эрик опустился на колени и посмотрел девочке в глаза. Он заговорил с ней очень мягко:
– Лекси, его хозяева страшно радуются, что наконец нашли его. Он убежал из их палатки, за двадцать миль отсюда, и заблудился. Вся семья ужасно беспокоилась о нем, особенно мальчик.
Руфус обрадуется им, а обо мне забудет.
– Но ты будешь по нему скучать. – Это был не вопрос – и все-таки вопрос.
Эрик потрепал ее по плечу.
– Да, принцесса, – сказал он охрипшим голосом – Я буду по нему скучать.
Жюли смотрела ему вслед. Нетрудно догадаться, почему он бежит от любви. Любовь для него слишком часто оборачивалась потерей.
Когда посуда от завтрака была помыта, Лекси сказала:
– Жюли, давай сочинять сказку.
У них был такой обычай – вместе сочинять сказки. Как правило, одна описывала место действия и строила интригу, а другая заканчивала сказку. Жюли любила это занятие не меньше Лекси: ее всегда поражало воображение девочки.
– Поднимемся в башню, – предложила Жюли, надеясь устроить девочке, пробегавшей все утро, тихий час. Они растянулись рядышком на кровати Жюли, опершись подбородком на руки и глядя в окно на морской простор.
