Мой новоявленный муж сидел как статуя, но я уже строила планы мести, отводя ему в них главную роль.
Я не могла потребовать ответа немедленно, но ничто не сможет помешать мне вытрясти из него правду после всех этих церемоний. Теперь ему не отвертеться от разговора: пусть попробует объяснить все, что здесь происходит!
Аудиенция веров была окончена. Они снова склонили головы перед Даггертом, теперь уже в прощальном жесте, и неторопливо покинули зал. Следом за ними к королю потянулся поток придворных со своими прошениями и хлопотами.
Почти три часа я просидела на неудобном пуфике, выслушивая дрязги мелкопоместных дворян, жалобы на высокие налоги, просьбы о заключении браков и т. д. и т. п.
Обычно, в Заррагбане подобные случаи разбирал местный совет, а затем уже кронпринц, но всегда находилась такая проблема, решить которую мог только сам король. Вот и потянулись ходоки к Его Величеству нескончаемой рекой, будто надеялись, что там, где отказал наследник, король даст согласие! Я так устала, что в какой-то момент даже не заметила, как начала зевать и чуть не оконфузилась. Плотно сжав челюсти, я самоотверженно боролась с зевотой и проигрывала ей по всем фронтам, но тут новый персонаж, появившийся перед троном, заставил меня встрепенуться.
Это был высокий худощавый дроу в темно-коричневом бархатном камзоле. Я видела его впервые, но что-то показалось мне в нем настолько знакомым, что я невольно подалась вперед, внимательно разглядывая его.
Ножны от шпаги говорили о дворянском происхождении, но судя по геральдическим рунам, вышитым вдоль груди, дворянство это было не слишком знатным и никаких особых привилегий не давало. Вообще, все оружие полагалось оставлять на входе, и шпага, по всей видимости, была сдана личному оруженосцу, поскольку к королю не позволялось приближаться с оружием, пусть даже и в ножнах, а дворянская шпага такая вещь, что не каждому доверишь.
Что касается геральдических рун, то они являлись эквивалентом гербов, которые здесь были в обиходе лишь у королевской семьи и армии. По гербу на плаще можно было определить должность и чин военного, его заслуги и место в строю. Такие гербы носили все, начиная с сотника и включая Его Величество, ведь высший военный чин это кто — ясное дело — король.
Мужчина, по обычаю, преклонил колено, дождался позволения встать и заговорил сочным баритоном:
— Ваше Величество, я Эйхан Селловен, житель славного города Заррагбана. Мой род много лет служит вам верой и правдой, умножая богатства Тор-на-Дун и поддерживая королевскую власть. Но сейчас в моей семье возникла проблема и я не знаю, как решить ее без вашего вмешательства.
— Мы знаем тебя, Эйхан, — кивнул король. — Ты достойный слуга короны. Говори, какое у тебя дело к нам.
Я чуть стойку не сделала, услышав знакомое родовое имя. Селловен! Так назвалась та светлая, что была вместе с Мерильеном! Неужели это ее родственник?
— Вы знаете, что моя жена светлая эльфийка, — продолжал дроу, — Арагвен из рода Ирсувэль. У нас есть несовершеннолетняя дочь — светлая Эовен. Некоторое время назад она начала встречаться с одним молодым темным, но как мы ни расспрашивали ее, не раскрыла его имени. И вот недели три назад она просто сбежала из дома, оставив записку. В ней говорилось, что Прекраснейшая Эльсамин благословила ее и принца Мерильена, и потому она отправляется в крепость Рох, куда был сослан Его Светлость. К тому же она носит его ребенка. Мы пробовали вернуть ее и образумить, но это оказалось невозможным. Остается лишь надеяться, что Ваше Величество сможет повлиять на Его Светлость и заставит его вернуть нашу дочь.
Во время этой тирады король не спускал с меня пронзительного взгляда, обещая все возможные кары.
Я лишь небрежно пожала плечами: вот в упор не вижу своей вины. Благословила влюбленных, дала им шанс быть вместе, а остальное — не мои проблемы. Воспитывать надо было лучше, чтоб не подбивали личную охрану на разные авантюры по похищению лунных эльфов. Может я и помогла бы, но не в этом случае. Пусть теперь сами решают свои проблемы.
Даггерт понял меня без слов, он был слишком умным и проницательным, чтобы сделать нужные выводы. Ему было ясно, что в этой ситуации он не имеет права приказать мне отменить благословение, да я и не смогла бы это сделать.
