— Прекраснейшая, — Мерильен так же кивнул мне, как равной, и поспешил убраться, пока брат не начал заново распускать руки, — встретимся за ужином…
— Не думаю, — процедил сквозь зубы Айренир, — ты сейчас же возвращаешься к себе.
Вокруг него закручивался поток темно-бордовой энергии, свойственный лишь тем, кто испытывает или жгучую ненависть, или не менее жгучую страсть. Я даже вздрогнула, представив, сколько усилий ему требуется, чтобы казаться хладнокровным.
Они вышли, а я уселась по удобнее и приступила к выполнению плана «Б».
Сил почти не осталось, но я желала немедленно убраться отсюда. Пошевелила пальцами, восстанавливая чувствительность, ухватила пространственные нити, создавая портал в деревню веров и… наткнулась на пустоту! Что-то блокировало, но не мою магию и даже не потоки энергии. Здесь стояла глухая защита на саму возможность проникновения. Любым путем. Изнутри и снаружи. Причем, не конкретно на этой комнате, а куда большей площади. Скорее всего, заблокирован был целый город или дворец, в котором я находилась.
Сдаваться с первого раза не хотелось. Я попробовала еще раз, чуть изменив плетение. Потом еще и еще… Бесполезно! Только силы зря теряю.
Выжатая, как лимон, я упала на подушки и обреченно вздохнула. Похоже, моя судьба совершила новый виток, приведя меня в руки самого одиозного мужчины из всех, что я встретила в этом мире.
Он не был красавцем, наоборот, его внешность пугала, хоть и не отталкивала. Ледяное спокойствие снаружи и ураган эмоций внутри заставляли меня бояться его, а пристальный взгляд горящих глаз вызывал дрожь по всему телу. Когда он взял меня за руку, я испугалась своей реакции: от его прикосновения по моей коже распространилась волна тепла, сжавшись внизу живота пульсирующим комком. И теперь я ощущала непонятное томление, смешанное со страхом, будто прикоснулась к чему-то запретному, но неимоверно желанному. Что же это происходит со мной? Почему он так воздействует на меня? И зачем я ему? Еще одна жертва любовного напитка? Что ж, попробуем сделать так, чтоб он сам меня выгнал!
Неожиданно, мысли перескочили на события последних суток. Я глухо застонала, вспомнив все, что произошло. Наверняка дроу никого не оставили в живых в том проклятом лесу! Недаром же Мерильен сказал… А Брейн? Знает ли он где я и что со мной? А Арлет? Боже мой, Арлет!!!
Тоска была столь невыносимой, что я не выдержала и зарыдала. Да, можете называть меня слабой и инфантильной, но когда на твоих глазах убивают дорогих людей, тут уж не до церемоний.
Разве можно оправдать чью-то смерть? Разве можно найти в этом мире хоть что-то, что было бы ценнее жизни? За какие сокровища или за какую идею матери этой земли отправляют в бой своих сыновей? Мне не дано этого понять, я слишком привыкла к спокойному XXI веку.
Нет, там тоже были свои войны, да и просто убийства встречались на каждом шагу, стоило лишь глянуть криминальную хронику, но все это происходило где-то далеко за границами того мирка, в котором крутилась я. А здесь жестокая действительность ворвалась в мою жизнь без предупреждения, сорвав розовую пелену с очей.
Нет, все эти эльфы, дроу и веры вовсе не герои любовно-фантастических романов, написанных для изнывающих по любви женщин, они — жестокий продукт своей цивилизации. Убийство себе подобных для них так же обыденно, как для деревенской хозяйки — зарезать курицу! Я не могла ни понять этого, ни смириться.
Эрионар, Брейн, Кир, Винар — любой мужчина, встретившийся здесь на моем пути, убивал и сам был на волосок от смерти каждый миг своей жизни. Жестокий мир — жестокие законы. Правило выживания всегда одно: уничтожь врага, ибо он наберется сил и уничтожит тебя. Мне стоило понять это еще тогда, когда меня смутили тайные планы герцога Анторийского. В тот момент я была ошарашена и испугана его попыткой отравить своего будущего зятя, а теперь поняла: для них это нормально — они так живут!
* * *
Служанки появились спустя несколько минут после ухода принцев. Это были две низкорослые темнокожие женщины, полненькие и круглощекие, похожие на сдобные булочки. Каждая из них могла похвастать роскошной грудью, выдающейся филейной частью и толстой черной косой, спускавшейся из-под скромного чепчика. Щеки их горели румянцем, а глаза были похожи на блестящие виноградины. Форменная одежда в виде длинного темно-коричневого платья с белоснежным передником довершала портрет идеальных горничных из приличного дома.
