— Да, Ваше Величество, простите за самодеятельность. Но я не смогла удержаться. Начальник гарнизона поднял на стены раненых, которые лежали в лазарете, потому что сражаться было некому. А я смогла остановить штурм и спасти столько жизней, разве вы мне это не зачтете?
Даггерт сухо рассмеялся.
— А ты не так проста, как хочешь показать. И можешь не строить из себя оскорбленную невинность. Ты не проведешь меня своим невинным личиком, только не такого интригана, как я. Не забывай, что приняв трон Тор-на-Дун, я сделал свое тело сосудом для самой сути темных сил. Так что давай поговорим начистоту.
Я хорошо ощутил то возмущение, которое ты устроила в этих скалах. Отголоски землетрясения были слышны на многие километры, а потом в главном храме Рилль'Аргвана впервые за всю нашу историю ожил древнейший артефакт, созданный по легенде самим Разрушителем. Это огромный черный кристалл с таким количеством мелких граней, что их до сих пор никто не сосчитал. Его называют камнем безумных, потому что если долго смотреть на него, то начинаются галлюцинации.
Так вот, этот камень вспыхнул темным пламенем прямо на глазах у жрецов и прихожан, а потом — и очевидцы клянутся в этом — раздался громоподобный голос, гласивший: «Цена назначена!»
Едва верховный жрец успел доложить мне об этом, как из Лирровельенора шпионы донесли, что в главном храме Нуэд тоже произошло нечто необыкновенное: золотая статуя богини ожила на глазах у посетителей храма и произнесла странную фразу: «Жертва принята».
Светлые до сих пор в ужасе! Все длилось несколько мгновений, но мы сопоставили факты и, похоже, что эти два события произошли одновременно, буквально за секунду до того, как тебе удалось остановить разрушения. Наш оракул, тот, что находится в столице, провел тайный ритуал воззвания к богам. Ты знаешь, чего стоят такие ритуалы. Они требуют слишком много крови и сил, а ответ богов я тебе уже передал. Что ты можешь сказать об этом?
Я скривилась, как от зубной боли. Интересно, как король воспримет мое признание? Закосить под дурочку не вышло, скрывать правду — чревато последствиями. Придется обойтись полуправдой, по крайней мере, в том, что касается божественного вмешательства.
— Когда Айренир понял, что я не справляюсь, он замкнул на себя энергетический поток и заземлил его своим телом. За это он чуть не лишился жизни, — начала я тихим голосом, не отрывая глаз от Даггерта, который резко подался вперед и впился в меня пронзительным взглядом. — Я поняла, что он вот-вот умрет, и воззвала к богине Нуэд, прося ее обменять мою жизнь на него. Богиня дала мне кинжал, но почему-то удовольствовалась лишь моим желанием, не приняв жертвы. Вернее, я тогда так подумала. Теперь же мне ясно, что вмешался темный бог, и он желает иной платы за наши жизни. Пока мы не расплатимся с богами, мы живем в долг — и я, и кронпринц. В любой момент боги могут потребовать возвращения этого долга.
— И что ты предлагаешь?
— Совершить паломничество в главный храм и самим спросить у богов, что они желают в обмен на наши жизни.
— Это может быть опасно. Многие умирали на алтаре, так и не дождавшись ответа. Я не могу так рисковать своим наследником.
— Тогда вам придется привыкнуть к тому, что в любой момент боги могут потребовать его жизнь назад.
Даггерт прикрыл глаза, обдумывая сказанное. А я для себя все давно решила, у меня было время подумать, и я поняла, что единственно правильное решение — дать богам то, чего они жаждут.
— Значит так, — произнес король, отстукивая пальцами по поверхности стола, — за то, что по твоей вине пострадал наследник престола, ты будешь наказана. А с долгами придется разбираться, — он поднялся, обошел стол и встал рядом со мной. — Знаешь, что лежит в этой шкатулке? Твое наказание.
Я вздрогнула, стоило Даггерту поднять крышку и показать мне то, что лежит внутри. Это были два простых серебряных обода, обвитые тонкой золотой проволокой, чьи витки плотно прилегали друг к другу, создавая повторяющийся рисунок. Даже самый придирчивый взгляд не нашел бы на них ни места спайки, ни следов ковки или ювелирной обработки, ибо эти артефакты были созданы магией, а не руками умельцев.
