– А как же мы без маячного огня? Не потеряем ли мы ориентир?
Фернанда усмехнулась.
– Моему Жерому не нужны никакие ориентиры. Он задаст правильное направление, вот увидишь.
– В полной темноте? – усомнилась Адриенна. – Ведь на небе не видно ни одной звездочки.
– О, можешь не сомневаться, он в море, как у себя дома, – все может найти… Сначала нас встретит встречный ветер, а как только мы выйдем за пределы акватории его сменит попутный. И мы понесемся как на крыльях.
– А долго нам еще ждать? – не унималась Адриенна.
– Должно быть, они уже готовы, а может, вот–вот появятся. Давай будем собираться.
– Ты хотела подвалить горящие сучья к самой стенке, чтобы запалить хижину.
– Ты знаешь, я передумала, – поспешно ответила Фернанда и перекрестилась. – Грех поджигать собственный кров, где ты родила и вскормила дитя, где ты любила и была любима. Грех! Пресвятая Дева накажет. Наш костер и так далеко виден.
Они вошли в дом и стали выносить вещи, приготовленные для плавания. Фернанда складывала их на дно большой лодки, а лучше сказать – баркаса, наполовину вытащенного на берег. Его еще предстояло столкнуть в воду, что было делом нелегким.
Адриенна старательно укутала спящую Аннету. Дитя даже не пошевелилось – так глубок и спокоен был его сон.
Уложив ребенка на одеяла и накрыв полой брезентового плаща, они принялись сталкивать баркас в воду, предварительно подбросив в костер две охапки сучьев и уже ненужную деревянную утварь. Притихнувшее было пламя занялось с новой силой. Это был единственный огонь во всей округе, его нельзя было миновать, этот единственный ориентир.
Волны мгновенно подхватили баркас и потащили его от берега. Фернанда умело орудовала веслами, Адриенна устроилась на кормовом баке, у руля, возле спящей Аннеты.
Неожиданно Адриенна заметила на берегу какую‑то фигуру, отчаянно махавшую руками. Она была отчетливо видна в отсветах пылавшего костра.
Адриенна остолбенела. Кто это мог быть? Человек явно подавал им не то призывный, не то предостерегающий сигнал.
В первое мгновение она не могла произнести ни слова. Но наконец опомнилась и закричала:
– Фернанда, Фернанда! Нам подают сигнал. Оглянись же!
Фернанда оглянулась и перестала грести.
– Боже мой, что бы это значило? – пробормотала она и перекрестилась. – Кто это? Я не могу различить его отсюда.
– Правь же к берегу. Он что‑то кричит.
Человек уже стоял у самой кромки воды, и, сложив рупором руки, надрывался в крике.
Фернанда налегла на весла, баркас повернулся, волна подхватила и понесла его к берегу.
Это была странная фигура. Вся в белом, она как бы парила над землей. Невесомая одежда окутывала ее. Казалось, она была неподвластна ветру.
Кто это? Женщина? Мужчина? Чем ближе подвигался баркас к берегу, тем большее волнение и даже суеверный страх закрадывался в души двух женщин.
То было, несомненно, привидение, дух моря. Добрый дух?
Наконец до них донесся возглас:
– Вас ожидает смертельная опасность. Запрещаю вам выходить в море. Узники, которых вы ждете, не могут сегодня бежать. Вы слышите – они не могут бежать!
Фернанда сложила весла, ее сотрясала нервная дрожь. Адриенна торопливо произнесла слова молитвы. Баркас качался на волнах и, казалось, не двигался.
Неожиданно проснулась Аннета и залилась плачем. Адриенна принялась успокаивать дитя, сунула ей в рот соску.
Чем ближе подвигался баркас к берегу, тем призрачней становилась белая фигура. Как видно, она убедилась, что предостережение понято, и женщины в лодке вняли ему.
Наконец волна в последний раз подняла баркас и мягко бросила его на песок. Дама в белом одеянии исчезла. Костер медленно догорал.
Фернанда истово крестилась.
– Владычица наша, Святая Дева, благодарю тебя, ты спасла нас от смерти! – воскликнула она, падая на колени и простирая к небу натруженные руки.
Вслед за ней выбралась и Адриенна с девочкой на руках, бормоча слова молитвы.
Да, это было, несомненно, предостережение Богоматери. Это она явилась им в образе духа моря.
– Какое счастье, что я поостереглась подпалить нашу хижину! – восклицала Фернанда. – Знаешь, словно кто‑то шепнул мне в последний момент: остановись, не поджигай, это твой кров, он еще послужит тебе. Это был голос Святой Девы. И я остановилась. Хотя и обещала Жерому, что подпалю наш дом.
