Я наклонилась над ним и спросила, заглядывая в потемневшие от ярости глаза:
– Сдаешься, Брендон Свон?
И он выдавил из себя едва слышно:
– Сдаюсь…
И трибуны в тот же миг разразились аплодисментами. Визжали Мэг и Фелиса; Алекс взобрался ногами на сиденье и размахивал руками; не скрывал улыбки Лотт; кричали мои однокурсники вместе с Эриком… А я почему-то чувствовала лишь опустошение. Даже слезы отчего-то застлали глаза. Ко мне подбежала Аннети, затем сестры Полар. Вскоре тут же оказался и Алекс. Мимо прошел Роб и произнес, хоть и без улыбки:
– Ты была крута, Лора.
– Святой Алвей! Ты же вся в укусах! – воскликнула Мэг, оглядывая меня. – И ссадины… Может, покажешься миссис Грон?
– Ничего, пройдет и так, – отмахнулась я. – Помажу мазью.
И вновь, уже громче, зазвенел тот самый звоночек. Укус… Мазь… Точно! В тот день меня тоже кто-то кусал! Но есть ли тут связь? Надо будет рассказать об этом профессору Калему.
Но позже… Сейчас мне больше всего хочется принять ванну. И остаться одной.
На завтрак я не пошла. Вначале почти час отмокала в ванне, затем обрабатывала укусы и ссадины. И почти полдня потратила на штопку рубашки. Сама не понимаю, откуда на ней оказалось столько мелких порезов и дырочек? По-хорошему, ее надо было просто выбросить. Но разве я могла так поступить с вещью Вейтона, почти единственным, что у меня от него осталось?
Я благодарна ребятам, что они больше не поднимали тему с этой дуэлью, не лезли ко мне с поздравлениями и восторгами, а почувствовали мое настроение и оставили на какое-то время в покое. На взгляды и разговоры за спиной остальных я попросту старалась не обращать внимания. А Брендона Свона я и вовсе не встречала в последние дни. Фелиса, которая была знакома с ним ближе, поскольку училась на одном факультете, сказала, что он прикинулся больным, на самом же деле просто стыдился показываться на людях, считая свой проигрыш позором.
– Если бы позволяли правила, – добавила Фелиса, усмехаясь, – наверное, он бы попытался еще раз вызвать тебя на дуэль, чтобы взять реванш. Но увы, тебя он вызвать уже не может, как и Роберта, теперь уже только кого-то из нас. Но время покажет, может, он и осмелится это сделать?
О том, что хотела вновь поговорить с профессором Калемом, я не забыла, однако подходящий случай представился лишь в середине следующей недели.
– Не знаю, может, я слишком мнительная, – сказала я, поделившись с ним своими воспоминаниями, – и тот укус ничего не значит, но мне он почему-то не дает покоя.
– Покажи приблизительно, где ты ощутила укус, – попросил профессор.
– Где-то здесь, – показала я, – сзади на шее.
– Место энергетических каналов, – задумчиво протянул Калем.
– Я читала, что существуют маячки, которые можно почти незаметно запустить в магпоток через кожу и тем самым наладить контроль над источником, – сказала я. – Возможно, это было нечто похожее? А потом со мной случился тот выброс…
– Да, маячки такие существуют, верно, – отозвался профессор. – Но их обычно используют военные, боевики, королевская разведка. А зачем им могла понадобиться ты? Ты ведь ни в какую передрягу не попадала? Не узнавала никакой государственной тайны или не становилась шпионом вражеского государства? – Профессор улыбнулся.
– Нет. – Я тоже попыталась улыбнуться. Государственная тайна? А вдруг это как-то связано с Вейтоном и королем? Или с моей мамой?
– Но с его помощью все же можно было вызвать всплеск некромагии? – спросила я.
– Можно, – ответил профессор Калем, потирая подбородок.
– А узнать, есть ли во мне этот маячок, возможно?
– Уже нет, – вздохнул Калем. – Прошло слишком много времени. Такие маячки самоустраняются спустя сутки-трое, в зависимости от цели. И даже следа не оставляют. Я, например, сейчас смотрю на твои потоки и вижу, что все чисто, спокойно. Нет ни намека на некромагию или же что-то чужеродное. Но если хочешь, могу позвать менталиста. У нас появился очень хороший преподаватель, он посмотрит, нет ли какого ментального воздействия на тебя или твою магию.
– Вы говорите о профессоре Бирте? – Надо же, я вспомнила его фамилию!
– Да, позвать его?
