— Вот как! — проговорил Александр и сошел со ступенек на дорожку, словно преграждая пришедшим путь к дому.
— Мир честно́й компании! — начал Свиридин развязно. — Принимай, бригадир, сестрицу! Сдаю в целости-сохранности.
— А я тебе не поручал ее! — оборвал Александр.
— Ну, ладно! В таком разе прощевайте! — Свиридин помахал рукой и повернулся.
— Нет, стой! — Александр шагнул к нему. — Иди, Даша.
Она не двинулась с места.
— Иди, говорю! — повысил он голос.
Она вошла на веранду и остановилась. По другую сторону от перил стоял Павлик.
Александр приблизился к Григорию еще на шаг и сказал очень тихо:
— Про сестру мою забудь!
— Это почему?
— Так будет лучше.
— Пугаешь?
— Советую.
— А не выполню?
— Увидим.
— Что ж, увидим.
Григорий небрежной походкой направился из садика. Александр ждал, когда закроется за ним калитка. Ждал и невольно думал: «Вот есть еще такие! Идти бы всем, не останавливаясь, вперед и вперед, а эти, словно колодки деревянные, путаются в ногах, мешают и сдерживают…»
И с Дашей, сестрой, не об этом бы типе сейчас разговаривать… А она, конечно, тоже затеет. Ну, так и есть!
— О чем ты говорил с ним?
— Пойдем в комнату, — позвал Александр, проходя мимо.
— Нет, ты скажи, о чем?
— Пойдем!
Даша стукнула кулаком по перилам и сбежала с веранды в садик.
— Дашенька! — метнулся за ней в темноту Павлик.
…Она остановилась за кустом акации, кусая сорванную травинку, и даже не повернула головы.
— Я ждал тебя, Дашенька… Вот билеты в кино купил.
— Билеты, билеты! А я не виновата, что у тебя мало времени… Всякие там субботники да воскресники! Уроки да сочинения! Была я уже сегодня в кино, была, понял?
Она выговорила это сквозь слезы и побежала дальше по дорожке сада на улицу, на ту самую улицу, по которой еще вчера Павлик бродил такой счастливый, такой ликующий…
Да, вчера еще все было иначе…
Смутной была тревога Александра. Случайным казалось многое в поведении внезапно появившейся в городе сестры. И мимолетным рисовалось столкновение с Григорием.
А уже сегодня ясно, что приезд Даши таит в себе что-то неприятное. На завод не пошла, со Свиридиным опять встретилась. И под личиной вежливого согласия, не желая ни спорить, ни ссориться, оказывает всем тайное сопротивление.
Александра особенно тревожит, что в этом замешан Свиридин! Недоставало еще, чтобы впутался сюда этот человек!
До сих пор Григорий Свиридин шел по жизни где-то стороной, и как бы ни держал себя, как бы ни действовал, в конечном счете ни Александра, ни его друзей это не особенно касалось. Ну, поговорят между собой, посмеются или обложат в сердцах крепким словцом, да и махнут рукой!
…Когда он появился впервые в цехе — веселый, шумный, говорливый, то даже многим понравился. Что называется, рубаха-парень! Но скоро обнаружилось, что «рубаха-парень» просто подличает: инструменты от товарищей прячет, ничем «своим» не делится, уступок никому никаких не делает, а где можно урвать — урывает без зазрения совести.
И разговорчики он вел соответствующие:
— Без грошей в кармане, синьоры, человек силы не имеет. Вы меня хоть убейте, хоть прочее, а я так скажу, пока у нас деньга в обороте, хочу, чтоб и в моих карманах брякало! Слаб человек, что со мной сделаете?
Обычно он излагал это на перекурах да в компаниях с усмешечкой, так что сразу и не поймешь — шутит или всерьез говорит: «слаб человек»…
А работал хорошо! Быстро! Чисто! Конечно, тоже из-за длинного рубля старался — но старался же, черт возьми! — и хочешь не хочешь, а выходил на одно из первых мест среди сборщиков и нагло улыбался самоуверенной улыбкой на всю улицу с Доски почета — у самого входа на заводскую территорию, перед проходной будкой.
Однажды он зарвался сильно: уезжал в санаторий слесарь Антропов — была путевка. А срок идти в отпуск подошел и Свиридину. Но нельзя было отпускать их сразу обоих, и попросили Свиридина: задержись немного, дай возможность Антропову подлечиться. Не внял просьбам — ушел в отпуск. Конечно, отправили и Антропова, но опоздал человек на курорт. Цеху тоже пришлось очень туго.
И не простили Гришке. Как только вернулся из своего отпуска, созвали цеховое профсоюзное да «раздраконили» по всем статьям так, что запросил пощады — пообещал исправиться.
