— Кому некогда? — переспросил адвокат. — Монике или вам?
— Замолчите, бесстыдник! Лучше сходите и принесите мне бокал вина, потребовала Генриетта. — Здесь и так жарко, а вы слишком много болтаете.
Позже вечером Моника сидела в спальне Генриетты и расчесывала свои длинные волосы. Следя за плавными движениями ее руки, Генриетта невольно улыбнулась.
— Как тебе понравился вечер? — спросила она.
— Арман Бержерон, — мечтательно произнесла Моника. — Это будет он.
Генриетта рассмеялась.
— А ты, похоже, не теряла времени зря, — сказала она. — Но что заставило тебя так быстро решиться?
— Это не я, — ответила Моника. Это он. Он уже все решил.
— Ха! Вы только послушайте ее, — фыркнула Генриетта. — Первая вечеринка, а один мужчина уже валяется у ее ног.
— Да, — сказала Моника, продолжая как ни в чем не бывало расчесывать волосы.
Никогда прежде она не сознавала своей силы и власти, но теперь это ощущение ей понравилось. Моника знала, что Арман Бержерон начал мечтать о ней с самого первого взгляда. Сама того не сознавая, она тут же поняла, что для того, чтобы сохранить власть над Бержероном, должна казаться недоступной. По меньшей мере, в течение какого-то времени.
— Он не хочет оставаться в Монреале, — пожаловалась Моника. — Он вбил себе в голову, что должен переехать в Соединенные Штаты.
— А что тут дурного? — удивилась Генриетта. — Я бы нисколько не возражала.
Моника отложила расческу в сторону.
— Я ни за что не вернусь туда! — пылко заявила она. — Не для того я выхожу замуж, чтобы возвращаться в Ливингстон, к этой грязи и мерзости. Уж лучше остаться здесь и жить на ферме вместе с семьей Армана.
— Не будь глупышкой, Моника, — покачала головой Генриетта. Ливингстон — это еще не все Соединенные Штаты. В Америке тысячи городов, где и слыхом не слыхивали о текстильных фабриках. Арман Бержерон не хочет расставаться с профессией пекаря?
— Нет, конечно. Он ничего больше и не умеет, разве что еще ковыряться в земле.
— Тогда я напишу своим друзьям в Америку, — сказала Генриетта. Думаю, что хлебопеки там пригодятся. Не волнуйся, малышка. Тебе не придется возвращаться в Ливингстон.
Арман Бержерон окончательно уверовал, что Моника Монтамбо — самая очаровательная девушка, которую он когда-либо встречал. К тому же она была прекрасно воспитана, держалась как настоящая леди и, Арман был уверен, безусловно девственница.
— И почему ты так в этом уверен, черт возьми? — спросил Армана его приятель Эздор Деблуа. — Мне немало рассказывали о девушках из Соединенных Штатов.
— Как тебе понравится, если я заеду тебе кулаком в зубы? — огрызнулся Арман.
— Не пори горячку, Арман. Я просто спросил, почему ты так уверен, что твою очаровательную Монику до тебя еще никто не откупоривал?
— Раз ты сам этого не видишь, значит, ты просто слепой осел, раздраженно заговорил Арман Бержерон. — Тебя развратили европейские шлюхи с их выпирающими коровьими грудями и готовностью раздвинуть жирные ляжки для любого желающего.
— Может, ты и прав, Арман, но я отдал бы недельное жалованье за то, чтобы одна из них сейчас оказалась здесь. Сегодня мой жар не остудила бы ни одна из этих набожных девственниц. Даже такой персик, как Моника Монтамбо.
Бац!!! — мелькнул в воздухе кулак Армана и Эздор опрокинулся на спину.
— Ты что, рехнулся?! — завопил он сплевывая кровь. — Я же только пошутил! Арман нагнулся и помог приятелю подняться.
— Извини, Эздор, — сказал он. — Понимаешь, я и в самом деле люблю ее.
— Тогда это я должен просить у тебя прощения, — ответил Эздор. — Я и не подозревал, что у вас так далеко зашло. Пойдем, я угощу тебя стаканчиком виски.
— Нет, — с неохотой отказался Арман. Я хочу зайти к Монике, а она не выносит запаха спиртного.
— О, тогда вам с ней не по пути, — ухмыльнулся Эздор. — Ты же у нас был первый выпивоха во всей Британской армии!
— Не беспокойся, — ответил Арман и рассмеялся. — Пройдет время и я ее перевоспитаю.
— Скольких отличных парней до тебя сгубили такие надежды!
— Поверь уж мне, — покачал головой Арман. — Вот увидишь, скоро она будет ластиться ко мне, как котенок.
— Верно, — кивнул Эздор. — Только не забывай, пожалуйста, дорогой друг, что из котят вырастают кошки, а кошки порой царапаются.
