Все. Сейчас можно сидеть и ждать, как будут разворачиваться события. Если эти вольные стрелки уйдут, прекрасно, ну а если пожалуют в гости, то милости просим, угощенье будет знатное.
Сперва он услышал глухие, далекие удары — кто-то барабанил в запертую калитку. Это, наверное тот, в кожаной куртке. Артюхин встал сбоку от окна, крепче сжал ружье.
— Иди своей дорогой, парень, — крикнул он отчетливо и зло, — тебя здесь не ждут.
— Моя фамилия Ломов, — голос отвечавшего был хриплый, придушенный. — Из милиции я! Прошу вас, откройте!
Артюхин изумленно поднял брови. Из милиции?.. Врет? Ну что ж, посмотрим. Рискованно, правда. А если действительно это милиционер?
Громыхнула щеколда. Артюхин взвел курки, толкнул дверь. К калитке он подходил осторожно. Песок отрывисто поскрипывал под сапогами.
— Слушай внимательно, — сказал Артюхин, привалившись плечом к забору. — Если оружие с собой, как я понял, у тебя пистолет, положи его в карман, чтобы руки были свободными, в противном случае не открою.
— Хорошо, — ответили за калиткой. — Открывайте, я готов.
В этот момент грохнул выстрел, где-то рядом взвизгнула пуля.
— Скорей! — крикнули за забором.
Артюхин ударил ребром ладони по щеколде и отскочил в сторону.
Калитка стремительно отворилась, и Ломов нырнул во двор. Затем он вскочил, быстро закрыл мягко вращающуюся на хорошо смазанных петлях дощатую дверь, кулаком вогнал щеколду в паз.
— Ну, наконец-то, — выдохнул он. Вымученно улыбаясь, он уселся прямо на землю.
Артюхин не спускал с непрошеного гостя глаз. Два ствола его ружья упрямо смотрели незнакомцу в грудь.
— Это еще не все, — сухо проговорил он. — Удостоверение? Вынимай медленно.
— Бдительный вы товарищ, — Ломов удивленно мотнул головой. Затем он медленно, как и просили, извлек из внутреннего кармана куртки красную книжечку и кинул ее Артюхину. Не опуская ружья, тот открыл удостоверение. Внимательно прочел, краем глаза наблюдая за Ломовым.
— Ну вот, теперь все, — сказал он, облегченно улыбнулся, приставил ружье к забору и протянул руку, — Артюхин, инженер.
— Ну что ж, будем знакомы, — сказал Ломов, поднимаясь и запихивая удостоверение в карман. Он с силой провел ладонями по лицу, кивнул Артюхину, мол, погоди немного, шагнул к забору, отыскал в нем щель, приник к ней.
— Задами им не уйти, — негромко заметил Ломов, — там овраг, отлогий и глубокий, значит, дворами пробираться будут и пройдут, видимо, к реке вправо, потому что слева место пустое, да магазин еще… влево не пойдут.
Артюхин встал радом с ним и заглянул в щель. Дом, куда ворвались бандиты, был совсем радом, метрах в тридцати. Резной ажурный флюгерок вольно вертелся на гребне крыши. Предназначался он, когда его сделали, наверное, не для этого дома. Потому что его изысканность никак не вязалась с тяжелой, угрюмой избой.
— Кто там живет? — спросил Ломов, перезаряжая пистолет.
— Дед Ермолай со старухой… Все здешние на промысле, а он дома — хворает.
Ломов повернулся к инженеру, разглядел его внимательно, машинально отметив, что парень он хоть и массивный и роста немалого, но двигается легко и уверенно.
— Откуда ты здесь? — спросил он.
— Четыре дня назад умер отец, — ответил Артюхин. — Вчера были похороны. Мать слегла. Вот жду, пока поправится, заберу ее к себе в Свердловск. Время терпит, в отпуске я.
— Ясно, — Ломов помолчал. — Ясно, — повторил он. — Один ты у нее?
Артюхин кивнул.
— Да, что поделаешь? Я своего отца восемь лет как схоронил… Крепись.
Артюхин благодарно улыбнулся.
— Так что ж произошло? — спросил он.
Ломов разъяснил ситуацию.
— Понятно, — задумчиво протянут Сергей. — Парня-то как жалко. А может, он еще жив? — с надеждой спросил он. Ломов отрицательно покрутил головой — он-то видел, как Леше разворотило грудь, — и вдруг совершенно неожиданно выругался. Артюхин положил ему руку на плечо, успокаивая.
— Я-то думал, браконьеры счеты сводят, — сказал он. — Тебя за одного из них принял. Ну, теперь все в порядке. Вдвоем-то мы отобьемся. Верно?
— Эй вы, фрайера захарчеванные, — вдруг услышали они громкий голос Лысого. Говорил он теперь не спокойно и весело, а сипло и раздраженно. — Разойдемся по-мирному, вы нас не видели, мы вас не трогали. Вас двое, нас двое, силы равные. Ломиться начнете — разотрем.
