Обе совершенно разные, они сошлись, и каждая по-своему была рада этому. Первого сентября, встречая новый год, после торжественного въезда царя в Москву обе одарили друг друга дорогими украшениями и устроили пир для женской части.
Царица сидела во главе стола, укрытого красными бархатными скатертями, расшитыми зелёными и золотыми травами. По правую руку от неё — царевна Татьяна Михайловна, а по левую — сестра царевна Софья. Обе заботливые, лучшие кусочки подкладывают, вишнёвую настойку подливают.
— Я так рада, Агашенька, што братец именно тебя выбрал в жёны. Такую государыню и надоть. Любит он тебя сильно, видать, всем сердцем. Наверно, любитесь беспрестанно? — спросила Софья раскрасневшуюся царицу.
Агафья, неожиданно для самой себя, излила горечь неудовлетворённости. Тётка Татьяна Михайловна сидела рядом и всё слышала. Вместе они постарались успокоить царицу, давая несложные женские советы. Наконец Софья с ехидцей заявила:
— Ты ж обязана родити от братца мово, с того тебе боятси нечего, сама водрузись на него.
— Фряжские королевишны то деют и в зазор не считают, — поддержала Татьяна Михайловна Софью.
Царица засомневалась:
— То ж противу православного канону, штоб жена покрывала мужа.
— Верные люди говорят, што Наташка Нарышкина то с моим отцом содеяла.
Агафья ничего не сказала на это, но про себя подумала: «Коль Наталья Кирилловна то себе дозволяла, то, может, и мене не грех».
Терпеливо ждала царица, когда последняя боярыня покинет пирвдескую палату, и, оперевшись на Софью, проследовала в опочивальню, ноги впервые не слушались. Мамки быстро раздели её и уложили в постель. Внутри бегал бесёнок: «Придёт Федя сегодня ал и не придёт?»
Она уже начала засыпать, когда дубовая дверь открылась, и вошёл Фёдор, уже в ночной рубахе. Уставший за день, он хотел поцеловать жену на ночь. Он нагнулся над постелью в темноте, не зажигая свечи, и прижался губами к щеке и уже хотел отстраниться, но гибкие руки оплели его, и жаркие поцелуи покрыли лицо. Желание пришло само. Он забрался под одеяло и прижался к жене. Её напор был неожиданным, всегда сдержанная и застенчивая, сегодня она вся дрожала, изгибаясь, неожиданно извернулась и оказалась на нём. Сопротивляться не было сил, новые ощущения заставили его сжать зубы, а когда она наконец упала на него, вся взмокшая, он даже почувствовал какую-то непонятную гордость. Она так и уснула, забывшись сладким сном, а он лежал и не знал, как отнестись к происшедшему...
В начале октября царь Фёдор отъехал на богомолье. Его душа была в смятении, не давала покоя. Он всё больше лю бил Агашу и, когда жена сказала, что забеременела, ре шил замолить те ночи любви и счастья, посетив несколько монастырей.
Первым на пути был Волоколамский монастырь, часто посещаемый его отцом. Несмотря на усталость, пользуясь тем, что был день Иоанна Богослова, Фёдор заказал всенощную. И весь монастырь ожил. Сам игумен отец Герасим вёл службу со всем своим клиром. А вместе с монастырём не спал и весь город. Все хотели лицезреть царя. Под утро многих из свиты шатало, а двое даже упали, но были подняты и службу достояли до конца.
Лишь после этого Фёдор ушёл в отведённые ему покои и отпустил всех отдыхать. Один Языков суетился возле него:
— Тама старый монах просит принять его. Говорит, што у него к тебе, государь, твово деда, Михаила Фёдоровича, слово.
Фёдор милостиво кивнул Языкову и тот вмиг ввёл в келью стоявшего при входе древнего монаха. Казалось, у него не было мышц под кожей, обтягивающей скелет старца. Подслеповатыми глазами он воззрился на царя, что насторожило Фёдора:
— Аки звати тебя, отче?
— Отец Мисаил. Неушто батюшка твой государь Алексей Михайлович не рассказывал обо мне?
Повинуясь непонятному решению, Фёдор и Языков с почтением усадили старца на лавку.
— Нет, отче.
— Я присутствовал при избрании твово деда, государя Михаила Фёдоровича, на царство, а затем был при смертном одре твово прадеда патриарха Филарета. Грешна была его душа. Видел я, аки отлетела и душа ангельская твово деда. А вота батюшка твой меня уже в последний час не позвал. Видно, боялси, што узрю я на душе его тёмные пятна. А не каждому то видеть дано.
