В Курск он прибыл девятого, в день рождения государя. Воеводы в городе не оказалось, он как раз отъехал поздравить государя с шестнадцатилетием, как требовал патриархальный обычай. Трауэрнихт проследовал далее. По дороге нагнал пять сотен стрельцов, следующих в Чигирин из-под Соловков во главе с Мещериновым, и пять сотен московских стрельцов во главе с Титовым. И те сообщили ему пришедшую от казаков весть, что шестидесятитысячная армия Ибрагим-паши соединилась с татарами крымского хана Селим-Гирея и вот-вот переправится через Днестр.
Оставив стрельцов, Трауэрнихт погнал коней и к вечеру прибыл в Чигирин.
С утра работа закипела. Полным ходом возводились хоть деревянные, но стены, пушки ставились на лафеты и откатывались на самые опасные участки, распределялись позиции для стрелецких приказов.
Трауэрнихт вместе с двумя полковниками-инженерами фон Фростеном и фон Заленом весь день переходили от одних полков к другим и лищь поздно вечером разошлись по домам.
Предчувствуя, что турки подойдут вот-вот, люди работали по пятнадцать часов, а кузницы не прекращали работы даже на ночь.
Андрей Алмазов случайно забрёл на улицу, где стоял дом Матвеева, смотрел на валяющиеся в пыли ворота, как на прощание с надеждами юности. Последнее время он срывался и много пил. Служба стрелецкого сотника его раздражала, он скучал по Приказу тайных дел, по его силе. От безделья ещё более тянуло к бражному. А с перепоя ещё более тянуло на блуд.
Вот и сегодня, вспомнив лик Алёны, Андрей перебрал и пришёл к Овдотье, и та привела его в какой-то дом на берегу Москвы-реки, напоминавший ловушку. Раньше он бы поостерёгся, но сейчас, чувствуя, что он никому не нужен, Андрей шёл смело. Еда на столе его не интересовала. Грубо стащив одежду с Овдотьи, он занялся делом, когда дверь раскрылась, и на пороге появился старец со свечой, которая освещала лишь бороду. Андрей отскочил в сторону и попытался найти во внутреннем кармане кафтана пистоль, но его там не оказалось.
— Не балуй, — сухо произнёс старец.
Андрей пригляделся и узнал митрополита Иоанна Ростовского.
— Вижу, Андрюша, перстень мой таки у тебе на руке, пошто ж не воспользовался им?
— Надобности не было.
Иоанн присел рядом. Большой серебряный крест высвечивался в темноте.
— Нужен ты мене, а спесивость твоя не позволит тебе мене служити.
— Так я нынче никто.
— Ты — никто, другой никто, а вместе усё — помощь великой матери православной церкви.
— Ага, с миру по нитке, мёртвому саван.
— Не богохульствуй, не терплю. Годов моих и сана постесняйся.
Оба перекрестились.
— Идём со мною, сын мой заплутавший, глядишь, свет в ночи обретёшь.
Митрополит поднялся, и Андрей, последовав за ним, прошёл в дальнюю часть дома, где в горнице увидел своего нового друга Василия Арбелина и полковника барона Брюса. Андрей только развёл руками:
— А более здеся никого нету?
Митрополит не ответил.
— Вы тама с Матвеевым думали, што только вы о Руси радеете, а другие лишь боле нахапати мечтают. Но ведь кажий пользу Руси по-своему зрит. Никон видел её по-своему, Абакум по-своему, а я по-своему.
Барон сидел откинув голову, так чтобы не бросалось в глаза его похудевшее за последнее время лицо.
— В Москву прибыл человек, величающий себя маркизом Монферадским, хотя такого титула и имени нет уже несколько веков. Когда-то давно я видел его в лагере несчастного английского короля Карла Первого, и затем там разразились большие напасти. Он возглавляет одну из масонских лож[148]. Прибывший сюда так называемый маркиз хочет создать такую ложу и на Руси, чтобы и она служила чужим интересам.
Андрей потряс головой:
— Твоентоя речь слишком заумна для мени, я почти ничегошеньки не понял.
В разговор вмешался митрополит:
— Какая разница, хто и што они, главное — они, энти масоны, вредны православию и Русскому царству. Убить энтого маркиза, тьфу, гадостное слово еко, мы не в силах. Энтого дьяволового сына и яд не берёт, коий ему вота Василий Арбелин в кубок опустил. Надоть добитси его высылки с Руси любым путём. А мене надолго Ростов оставляти нельзя. С того и хочу, чтобы ты был здеся. А келарь церкви Успения всех святых твои грамотки до мене возить будет, колл што удумаешь.
