Эмма стояла у плиты и готовила яичницу, Ава сидела в своем стульчике и стучала ложкой по столу, когда вышел Лоренцо. Он оделся в джинсы и футболку, но его волосы были взъерошены, и темная щетина покрывала щеки.
– Привет, – сказал он, и она приложила все усилия, чтобы ее голос звучал спокойно.
– Привет.
– Папа! – Они оба с удивлением посмотрели на Аву, а затем друг на друга, когда она снова сказала: – Папа.
– Все правильно, дорогая, – сказала Эмма, а Лоренцо подхватил свою дочь на руки.
– Разве ты не умница?
Ава залопотала что-то, а потом попросила, чтобы ее отпустили на пол. Лоренцо выполнил ее просьбу и с удивлением наблюдал, как она уверенно передвигается от стула к ножке стола.
– Она скоро будет ходить.
– Да, может быть, к Рождеству – оно уже через несколько недель. – Эмма отвернулась к плите, и между ними возникла какая-то странная тишина. Она не совсем понимала, что происходит между ними.
– Эмма, – произнес Лоренцо, и она напряглась от его тона.
– Не надо, – сказала она, стоя к нему спиной, – не пытайся отделаться от меня, Лоренцо. Не после того, что вчера было.
Она услышала его вздох.
– Я так благодарен тебе за эту ночь. За… все.
– Но? – подтолкнула она и услышала, как дрогнул ее голос. Она не стала ждать его ответа. – Позволь, я угадаю. У тебя нет ничего, что ты можешь дать мне, поскольку ты слишком сильно ранен. Ты никому не доверяешь. И ты не хочешь никаких отношений. Бла-бла-бла.
Лоренцо молчал, а Эмма отвернулась. Она чувствовала, как слезы вот-вот закапают у нее из глаз, но справилась. Лучше она будет злиться, чем плакать. Будет сильной, а не слабой.
– Я права?
– Несколько недель назад, – сказал Лоренцо медленно, – даже несколько дней, ты, возможно, была бы права.
– Но? – На этот раз она решила подождать его ответа. Хрупкая надежда появилась в ее душе.
– Я не хочу жить в эмоциональном вакууме. Возможно, мне это было нужно. Это был своеобразный способ защиты, исцеления после всего, что произошло…
– Ты типичный броненосец, – пошутила Эмма.
– Да, это я. – Он не сказал больше ни слова, и Эмма вздохнула.
– Лоренцо, ты сейчас в своей неловкой, лишенной эмоций манере говоришь мне, что ты хочешь попробовать построить со мной отношения?
Он провел рукой по лицу.
– Ну да. Говорю.
Со смехом Эмма бросилась в его объятия и уткнулась в его грудь, стараясь не расплакаться.
– Я счастлива, – сказала она и шмыгнула носом.
– Я тоже, – сказал Лоренцо. – Но, Эмма, я все еще… Я не… Я еще не оставил прошлое позади.
– Но ты стал действовать. Это важно. Ты не можешь ожидать, что все встанет на свои места сразу же. Но все обязательно наладится.
Он кивнул, глядя на нее с сомнением, но она продолжила:
– Прошлое всегда будет с тобой. Ты не сможешь забыть его. Но ты научишься жить с ним.
– С твоей помощью, – сказал Лоренцо, обнимая ее.
Эмма не могла вспомнить, когда еще она чувствовала себя такой счастливой и радостной.
Так прошло почти три недели. Лоренцо работал, а Эмма проводила время с Авой. Но теперь они были семьей. В настоящем смысле этого слова.
Они вместе проводили вечера, смотрели фильмы, играли, общались. Иногда они сидели на диване, и ноги Эммы лежали на коленях Лоренцо, пока он просматривал бумаги, а она изучала фотографии, которые сделала за день.
Эмма вдруг увидела редкие кадры в каждом моменте. Городские улицы, зимние пейзажи.
– Ты действительно должна попробовать сделать выставку, – сказал Лоренцо, когда она показала ему свои последние работы.
– Я даже не знаю, с чего начать. Но я подумаю об этом. Я просто счастлива чувствовать желание заниматься всем этим опять. Долгое время я была как будто в состоянии покоя, буквально прорываясь через каждый день.
– Мне знакомо это чувство.
– Это было… было в тюрьме? – нерешительно спросила она. До сих пор они никогда не говорили о его пребывании там.
– Да, – ответил он. – Я будто был мертв. Мне казалось, что больше незачем жить. Будто не осталось ничего.
– А когда ты понял, что сможешь выйти на свободу? – мягко спросила она. – Когда обнаружились новые доказательства?
– Я не поверил. Но потом, когда я вышел… Чувства не проходят так же быстро. Я до сих пор чувствую себя пустым. Но ты наполняешь меня, – сказал он и потянулся к ней.
