Что же получается: буржуазная идеология при неокапитализме сохраняется, а капиталистические отношения, основа этой идеологии, исчезают? Очевидно, нет. Но в повести они зримо не показаны. И получается странная, однобокая картина — «вещи века» сами по себе разлагают общество.
А что такое вообще неокапитализм? Он очень смахивает на «народный капитализм», который рекламируют ученые апологеты капитализма. Выходит, что Стругацкие невольно поверили в возможность создания «народного капитализма», который якобы обеспечит народу полную занятость, короткий рабочий день и изобилие. Вероятно, они хотели сказать, что даже такой капитализм остается капитализмом и приводит к моральной деградации. Намерение ясное, этически, может быть, и благородное, однако без анализа очень много теряющее в своей убедительности!
…Теперь о некоторых персонажах повести.
Вот — «интели». Они совершают террористические акты. Во имя чего?
По-видимому, они таким путем борются с неокапитализмом. Но чего они хотят, каковы их общественные идеалы, как к ним относятся авторы повести, оправдывают ли они совершаемые «интелями» террористические акты? На это повесть не дает ясного ответа.
Совсем непонятен мальчик Лэн, сын хозяйки, в доме которой остановился Иван Жилин. Этот мальчик, несомненно, болен психически, он ведет себя явно нелепо и произносит какие-то средневековые заклятия: «Вы стойте, где стоите, — повторил мальчик. — И не двигайтесь. — Он попятился и вдруг забормотал скороговоркой: — Уйди от волос моих, уйди от костей моих, уйди от мяса моего…» Зачем всё это понадобилось авторам? Возможно, чтобы показать душевную опустошенность жителей «Страны Дураков» с ранних лет. Но мистическая окраска этих сцен ни в чем не убеждает и вызывает только чувство раздражения. Авторы пугают, но читателю скучно, а не страшно.
Ну и, наконец, ради чего и по чьему поручению прибыли в «Страну Дураков» Римайер, Пек Зенай, Оскар, Иван Жилин, Мария? Они прибыли сюда как разведчики какого-то Совета Безопасности. Но какие цели ставит этот Совет Безопасности, тоже остается непонятным…
Итак, всемерно желая фантастическому жанру дальнейшего развития, приветствуя появление новых книг писателей-фантастов, нельзя не помнить при этом о требованиях социальной четкости авторских позиций. Нужно всегда помнить, что каждая советская книга, в том числе и фантастическая, это не только занимательное чтение, но в первую очередь средство воспитания человека.
Авторы же в это время находятся в Ленинграде. Они пишут сценарий. Из дневника приездов: «8.02.66. Сделан сценарий ТББ».
ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 16 ФЕВРАЛЯ 1966, М. — Л.
Дорогой Боб!
Пока ничего интересного узнать не удалось, но пишу, чтобы ты не беспокоился.
Сегодня у меня будут вечером Ревич и Биленкин, может быть, удастся получить информацию, хотя на Севку я надеюсь мало. Я у него был, и он вел себя как-то странновато. Не хочу сказать, что он переметнулся в стан врагов, но у меня такое ощущение, что держать нас за друзей он теперь не то опасается, не то находит слишком хлопотным делом. А возможно, конечно, это мне только показалось, знаешь ведь его манеру уходить от прямых ответов на вопросы. Я так и не смог добиться у него истории появления статьи этого экономиста в «Литературке»: кто конкретно дал указания и пр.
Самая приятная новость — договор на наш том действительно заключен, копия мною получена и подшита в дело. Копия только одна, так что ты не получишь. Впрочем, если тебе хочется, я тебе ее вышлю.
А завтра я в 4 часа обедаю в ЦДЛ с Гуревичем, он вызвал меня для какой-то беседы. После же обеда я еду к Нине Берковой и встречаюсь там со всеми нашими: Римкой, Ариадной и др. А в воскресенье я еду к Кагарлицкому, будем беседовать с ним. Там тоже я ожидаю информацию и кроме того, если я правильно понял мямлянье Севки во время нашей встречи, Кагарлицкий должен писать ответ экономисту. Причем на мой вопрос: «Будет ли „Литературка“ помещать ответ», он пробормотал: «Скорее всего, нет». Гм…
Что еще? О Синявском и прочих ничего не узнал. Никто буквально никаких подробностей не знает.
