«Нехороший» дедушка - страница 82

Я посмотрел на собеседника и вдруг обнаружил, что он находится в каком-то неожиданном опамятовании. Смотрит на меня и задает себе вопросы: кто это? зачем это?

Надо бы сваливать уже.

– Тебе пора идти, – сказал Пятиплахов. – Но сначала на дорожку.

Он налил граммов по сто в наши стаканы, я понимал – это плата за выход. Потянул руку за стаканом и вдруг получил по ней ребром ладони.

– Ты что, – заорал вдруг генерал, – что ты себе вообразил?! За кого ты меня принимаешь, придурок! Что я тебе вот так, под сто грамм выложу секретную информацию?

Да, на самом деле, потерял, потерял я чувство реальности. Я спрятал наказанную руку за спину, другой рукой прижимая к животу свою папку.

– Пошел вон, ублюдок!

Слава богу, лифт рядом.

Он был одет в черное кимоно, с большим белым иероглифом на спине. Среди гостей молодого человека с удлиненной головой если и были знатоки японского, то никак этого не обнаруживали. Они стояли полукругом на сухом, прошлогоднем газоне. В фокусе этой вогнутой линзы располагался табурет, на котором лежал очень плоский отворенный ноутбук.

Хозяин стоял, широко расставив ноги, и молча смотрел на своих гостей. Их было человек пятнадцать. Молодых людей больше, чем девушек. Одеты – разнообразно и непреднамеренно: джинсы, платья, куртки, пиджаки. Кимоно хозяина выглядело неким укором – что же вы, друзья, не предчувствовали, что предстоит событие! Все собравшиеся довольно сильно напряжены – слишком непонятно, что тут затевается.

За спиной хозяина – деревянная беседка, рядом с ней дымящийся мангал, но гостям ясно, что их пригласили не на пикник, потому что на мангале – ничего похожего на шашлык. Взгляды перемещались с хозяина на ноутбук, – похоже, именно там пока скрывается сюрприз. Хозяин не спешил с началом представления.

Солнце, садящееся за спинами гостей, вдруг прорубило проем в строе расхристанных туч, и картина сделалась намного живописней. Засверкали стекла в доме, что стоял чуть ниже, почти на самом берегу реки, засверкала поверхность воды справа и слева от дома, что-то лихорадочное разлилось в жестком мартовском воздухе.

– Это давно нужно было сделать, – произнес хозяин спокойным, отстраненным, даже нездешним голосом. И это выходило у него само собой, без игры. – Мы неплохо поработали, и я благодарен вам, за то, что вы понимали меня и шли за мной. Но так не могло продолжаться до бесконечности. Не знаю – задавался ли кто-нибудь из вас вопросом, – а имеет ли он (он приставил к центру груди белый, острый палец) право стоять во главе нашего движения? И я не хочу дожидаться того момента, когда такие мысли у вас появятся. – Хозяин улыбнулся. – Не надо хмуриться. Будет весело. Прошу только об одном – верить мне: все, что здесь произойдет, результат длительного и ответственного размышления. По-другому просто нельзя. Я не могу не сделать того, что сейчас сделаю. Верьте мне – это не истерика, не тяга к дешевым – в данном случае очень недешевым – эффектам. Это сознательная, обдуманная жертва. Непонятно? Скоро будет понятно.

Хозяин снова улыбнулся, и даже подбадривающее подмигнул товарищам. Это их не порадовало, так мог бы подмигивать манекен.

– На него, – он ткнул пальцем в крышку ноутбука, – не пяльтесь. Он здесь неслучайно, но его час еще не пришел. А теперь – начинаем. Не бойтесь, представление не затянется, вся предварительная работа уже проделана. Смотрите и запоминайте.

Он развернулся и подошел к жаровне. Поднял с земли толстую связку каких-то прутьев, сунул в мангал, и вынул обратно уже в виде хорошо пылающего факела. Еще раз улыбнулся собравшимся и решительно направился к дому.

Гости начали переглядываться.

Хозяин шел по сухой, серой траве, огибая здание с правой стороны, оставляя за собой едва различимый в сияющем воздухе дымный след. Пламя факела было почти неразличимо и не выглядело угрожающе.

Гости продолжали переглядываться. Даже немного нарушили полукруглый строй.

Хозяин замер на секунду на фоне сверкающего речного потока и исчез из глаз.

Гости, медленно ступая, двинулись вслед за ним, подошли к жаровне и к беседке. Там на керамическом полу стояло большое пластмассовое ведро с замаринованным шашлыком, и две коробки с красным вином. Одна коробка была откупорена, а вынутая оттуда бутылка наполовину опорожнена. Перспектива предстоящей гулянки не обрадовала гостей.