– Пройти? – брезгливо поморщился пассажир, и спросил, показывая в сторону группы иномарок, стоящих неподалеку: – А это что?
Назойливый таксист пожал плечами, буркнул что-то – мол, тоже отвезут, и откололся.
Пассажир подошел к ближайшему почти новому «фольксвагену». Хозяин машины, здоровый рыжий дяденька, улыбнулся ему со всей возможной приветливостью и поинтересовался, куда везти. А оплата? По счетчику, естественно. Сколько километров, столько денег. Так куда везти? Красносельская? Поехали.
Водитель, несмотря на «быковатую» внешность – стрижка, шея, перчатки с обрезанными пальцами, оказался на редкость общительным, приветливым человеком. Быстро нашел тему, интересную пассажиру. Конечно, футбол. Долго, во всех подробностях обсудили детали перехода Аршавина и Жиркова в «Арсенал» и «Челси». Машина летела в сторону города как стрела. Руки водителя в перчатках с обрезанными пальцами мастеровито лежали на руле. Сам он то и дело поворачивался к клиенту, улыбался, демонстрируя самое лучшее к нему расположение.
Через какие-нибудь сорок минут они уже поворачивали на Красносельскую улицу.
– Вот тут мне лечили зуб, – сообщил водила, когда они проезжали мимо районной стоматологической поликлиники.
– А мне даже рвали, – поддержал тему пассажир. – Вот в этот двор, пожалуйста. Теперь налево, еще раз налево. Стоп.
Глухой, тихий двор. Две овчарки бегают среди голых кленов. У дальнего подъезда две старушки принимают скудные солнечные ванны на скамеечке.
– Сколько я вам должен?
– Смотрите сами, по счетчику – тридцать четыре километра. Километр восемьдесят рублей. Две тысячи семьсот двадцать.
– Восемьдесят?
– Да.
Водила ткнул в пластиковую карточку со своей фотографией и какими-то цифрами, прилепленную на приборной доске над счетчиком.
– Фирма «Аякс», зарегистрирована, все по закону. Восемьдесят рублей за километр пробега.
– Надо было сказать, когда я садился.
– Надо было спросить, когда я приглашал.
Странность разговора заключалась в том, что пассажир говорил совершенно спокойно.
– Надо смотреть, куда садитесь. – Водитель тоже пытался говорить совершенно спокойно, но внутри все же немного искрило. Он привык, что в этом этапе уже начинается скандал.
– Надо предупреждать.
– Платить будете? – Водитель перестал вдруг улыбаться и разом превратился в опасного на вид громилу.
– Нет, конечно.
– То есть как?!
– Я сейчас пойду домой, а холостой пробег будет вам наказанием за мошенничество.
– Какой домой?! Я те сейчас…
Он не договорил, в салоне стало темнее. Четверо крепких парней подошли с разных сторон к машине и теперь, наклонившись, в нее заглядывали.
Рыжий водитель что-то невнятно заныл, включил зажигание, схватился за рычаг переключения скоростей. Пассажир с оригинальным черепом взялся левой рукой за руль:
– Не делай глупостей. Никуда ты отсюда не уедешь.
Один из стоявших снаружи парней положил на капот кирпич.
* * *
Проходя мимо секретарши Петровича, я отметил краем глаза, что лицо у нее испуганное. Остановился.
– Что с ним?
Круглые глаза девушки стали еще больше. Сотрудники, насколько я могу судить, шефа своего любили, он был для них не просто начальник, но отец родной. С отцом что-то случилось, все в шоке.
Он сидел в углу в кресле, до предела ослабив галстук и откинув голову, как будто таким образом пытался выпростаться из ситуации. Рядом на низком столике стояла квадратная бутылка, на стопке бумаг стакан. Запах алкоголя висел в опрятном деловом воздухе этого кабинета.
– А-а, – сказал Петрович, не поднимая голову. – Садись.
– Что случилось?
– Родя.
Сначала я даже немного успокоился. Ну, набедокурил великовозрастный скинхед. Неприятно, но не фатально. Правда, прежде в таких случаях Петрович обращался не к бутылке, а к телефону. Или мчался сам на место несчастья улаживать лажу, устроенную парнем.
Я сел. Было понятно – имеем дело с чем-то новеньким.
– Ну.
Петрович выпрямился.
– Как ты думаешь, с одной почкой долго живут?
Автомобильная катастрофа? Пырнули заточкой в дворовой драке? Отбили ментовские сапоги?
Оказалось, дело в другом. Намного необычнее. Года два назад была у Роди девушка, был с девушкой роман, некоторое время балансировавший на грани брака. Я хорошо помнил – это была забавная пара. Угрюмая гора по имени Родя и маленькая тонконогая, ручки-спички, обезьянка с морковными волосами и заплаканным взглядом. Тогда все кончилось внематочной беременностью с соответствующими осложнениями. Петрович, конечно, нашел хорошую клинику с лучшим хирургом, девушку (кажется, Милу) спасли, и даже сохранили детородную способность. Но роман рухнул. Петрович, одной рукой подпихивая Миле деньги, врачей и другие блага, другой рукой уложил в постель к сыну жаркую платную девушку и выбил клин клином.
