Элиза в тревоге вытаращила глаза.
– И ты все равно пошел на это?
– Признаюсь, это был риск, но рассчитанный…
– Ты в своем уме?
– Ну, если ты точно вспомнишь обстоятельства, в которых мы оказались, моя дорогая, нам либо нужно было пройти по воде, либо нас закусали бы до смерти эти нарциссы.
Элиза смотрела на него со смесью удивления и, как показалось Уиллу, восхищения.
– Ты, наверное, самый тупой умный парень на свете, чтоб его.
– Но мы ведь переправились, нет?
– Подожди, дай ему закончить, – попросил Уилл, которого очень заинтересовали соображения друга.
– Я имею в виду вот что, – сказал Аджай, обводя рукой окружающий лес, – все это кажется скорее чьим-то представлением о реальности, чем реальностью, какую мы знаем. Все здесь кажется упрощенным… или недоделанным… Что за слово я подыскал? А! Зачаточным.
– Ладно, – сказала Элиза, обдумывая эту мысль.
– Это истинная загадка, и прошу простить меня за то, что я не слишком точен, но я все еще работаю над…
Они услышали, что позади, совсем близко что-то движется. Не одно существо, а несколько, и чем они ближе, тем больше казались. А потом все перекрыл чей-то голос – смех и крики:
– Эгей! Сюда, собачки! Э-ге-гей!
Они переглянулись.
– Это Ник, – сказал Уилл.
Семь
Житейская заповедь Уилла № 7: Иногда, чтобы сохранить рассудок, нужно немного свихнуться
Они пошли дальше. Уилл вновь попытался мысленно связаться с Дейвом и вновь не получил ответа. Торопливо пройдя по лесу ярдов пятьдесят, они вышли на край большой поляны, поросшей высокими светлыми травами, где их ждало необычайное зрелище.
С полдюжины цветков высотой шесть футов – на первый взгляд, явно гигантские родичи цветочков с другого берега – тесно сгрудившись, брели один за другим по широкому кругу, поднимая облака пыли. У них были такие же венчики ярких многоцветных лепестков. Мощные кроваво-красные стебли с веточками, очень похожими на руки, покоились на сплетении толстых корней, создававших прочное основание. Более внимательный взгляд показал, что на цветы наброшена тугая веревка, связавшая их друг с другом, поэтому они передвигались все вместе.
В двадцати футах от них, держа в руке второй конец веревки, стоял Ник. В другой руке он держал кнут и щелкал им, когда цветы нарушали очертания круга. Каждый удар хлыста обрывал с ветвей этих существ по несколько листьев, и при каждом ударе цветы вздрагивали.
– Правильно, идите, так и нужно. Очень скоро вы будете готовы для родео…
Все хором закричали:
– Ник!
Он сразу остановился, поднял голову, увидел их и весело помахал:
– Привет, мальчики и девочки, вы как раз вовремя!
Все вместе они вышли на поляну. Цветы дружно повернулись к ним и хищно, точно как маленькие, раскрыли лепестки, демонстрируя пасти и начиная подбираться к ним.
Ник дернул за веревку, щелкнул кнутом, и они сразу отступили.
– ПРЕКРАТИТЕ! – Повернувшись к друзьям, он предостерег: – Не подходите слишком близко, mes amigos. По двум причинам. Я еще не до конца их сломал. И они воняют хуже навоза.
Уилл повел остальных в обход по опушке к Нику, далеко огибая цветы.
– Где ты вошел? – спросил он.
– Приземлился на дерево, примерно в полумиле отсюда в той стороне, – ответил тот, указывая себе за спину. – Веселуха.
Они дошли до него и теперь обнимались и хлопали друг друга по спине, от чего Нику один раз пришлось отвлечься: обнимая Аджая, он щелкнул кнутом, усмиряя пленников.
– Боже, это тревожно, – сказал Аджай.
– Представьте себе, что я чувствовал, – сказал Ник. – Эти говнюки вышли из леса, окружили дерево и стали принюхиваться, не успел я вытащить занозы из задницы.
– Мы встретили их родичей на том берегу реки, – сказала Элиза.
– Маленьких родичей, – пояснил Уилл, показывая рукой размер. – Вот такусеньких.
– Шутки в сторону, – отозвался Ник. – Должно быть, на этом берегу больше обалденной подкормки для цветов или еще что-нибудь.
– По всей видимости, они плотоядные, – сказал Аджай.
– Ты мне будешь рассказывать! Ты видел, сколько зубов у этих щеночков? – Он достал из ножен на бедре мачете и взмахнул им. – Пришлось порубить немало этого вегетарианского мяса, прежде чем они от меня отстали. Где тренер?
