Элизабет не шевелилась; она сидела, устремив на Чарльза глубокий, задумчивый взгляд. Наконец она ответила:
– Мне бы этого очень хотелось.
И она мгновение сама почти поверила в то, что это возможно.
Чарльз поднял на нее взгляд; в нем затеплилась надежда.
– Я позвал вас к себе совсем не для того, чтобы попытаться соблазнить. Прошу вас, поверьте, – искренне сказал он.
Элизабет с нежностью улыбнулась ему.
– Я вам верю. – Голос ее был мягким и теплым. Повисло молчание, и Элизабет взглянула на свои миниатюрные золотые часики. – Думаю, мне пора домой.
– Да.
– А вам надо возвращаться на работу.
– Да, надо идти.
Но никто так и не двинулся. Опять долго тянулась пауза. Ее прервал Чарльз.
– Вы знаете, что можете звонить мне в любое время.
– Спасибо… а вы можете звонить мне. Но вы будете осторожны, обещаете?
– Не сомневайтесь.
– Насколько это серьезно?
Дерек Уилсон, помощник продюсера, швырнул на стул страховой полис и, откинувшись в кресле, взъерошил волосы, прежде чем ответить на вопрос Леони. Очень серьезно.
Леони, только что появившаяся на студии, стояла в дверях его кабинета. В белых джинсах и фисташково-зеленой шелковой майке, она выглядела спокойной и безмятежной, но в душе кипела от ярости и возмущения. Услышав ответ своего помощника, она прошла в кабинет, шумно хлопнув за собой дверью.
– Ему потребуется хирургическое вмешательство? – спросила она.
– Они попытаются аккуратно наложить швы, – скупо ответил Дерек, – но какое-то время он все равно не сможет владеть поврежденной рукой.
Леони сощурила зеленые глаза, уставившись на него.
– И надолго это?
Дерек, не отводя взгляда, ответил:
– Лео, надо подумать или о замене, или об изменении сценария. – Оправдывались самые мрачные предчувствия Леони. Дерек хорошо знал свое дело и, не будь в этом крайней необходимости, не стал бы поднимать такого вопроса. Но Карло был одним из главных исполнителей, вокруг него вертелось все действие картины, да и к тому же его имя было залогом хорошей кассы на континенте.
– Мы не можем потерять Карло, – твердо сказала Леони, моля Бога о том, чтобы она оказалась права.
– О'кей, тогда давай переписывать сценарий в расчете на него, – ответил Дерек.
– Сколько кадров поединка уже отсняли? – спросила она, лихорадочно обдумывая сложившуюся ситуацию.
– Совсем немного, – сказал он с некоторым замешательством.
– Но ведь вы снимали все утро, – удивилась она. – Где же отснятый материал?
Дерек в упор посмотрел на нее.
– Он получился неудачным, Лео.
– Что ты имеешь в виду?
Дерек замялся и принялся перекладывать лежавшие перед ним на столе бумаги.
– Роб был не в форме, – неохотно ответил он. – Все, что мы отсняли утром, никуда не годится.
Леони сжала губы.
– Но нужно же как-то спасать положение.
Дерек вздохнул.
– Тебе стоит самой взглянуть. Не думаю, что ты останешься довольной увиденным, но решать тебе.
Леони поняла, что дело дрянь. Мерзавец, мерзавец этот Роб, подумала она. Как мог он оказаться таким глупцом! Ему ведь пора уже было усвоить, что серьезный актер просто не имеет права позволить себе накануне столь ответственной съемки пьянствовать ночь напролет. Никаких кутежей, непременный здоровый сон – вот основные заповеди киноактеров, по крайней мере, тех, кто стремится к успеху. Расслабиться можно потом, когда съемка окончена и фильм сдан. А если Робу не хватает самоконтроля и он не дорос еще до того, чтобы уважать правила… да, конечно, она любила его, но подобные выходки были непростительны. Роб подвел себя, подвел ее, и хуже всего, что подвел всю съемочную группу, не говоря уже о бедном Карло, – ведь ранение, окажись оно серьезным, может пагубно отразиться на его карьере. Леони стиснула зубы, мучительно размышляя о том, что скажет Робу при встрече. Ей-богу, она заставит его отказаться даже от мысли о выпивке. Но между тем надо было срочно искать выход.
Леони глубоко вздохнула, усилием воли заставляя себя успокоиться.
– Хорошо, Дерек – сказала она, и в ее глазах мелькнул опасный огонек – лишь отблеск пожара, полыхавшего в ней. – Зови сценаристов. Будем менять концовку.
– Проблема, – сказал Дерек. – Они в Амстердаме, работают над мини-сериалом "Анне Франк".
