Нефтяной принц - страница 22

— Бог мой, это невозможно, это просто бессмысленно! Недоумком меня считаете?

— Кто ж новичка считает недоумком? Мастер Шмидт, дело гораздо глубже, нежели кажется на первый взгляд, если не ошибаюсь. Как у вас насчет смекалки, хи-хи-хи?

— Только без оскорблений! — повысил голос Шмидт, вопреки обещанию не способный совладать со своим темпераментом.

— Оскорбления? Ни в коем случае! Как вы ко мне, так и я к вам! Вы только что утверждали, что все это не имеет смысла. А я вам поясняю, что речь вовсе не о том. У нас нет никаких доказательств — только предположения. Стало быть, надо искать веские аргументы. Если мы отпустим их, они обязательно нападут на караван, и тогда мы возьмем их с поличным. Тогда у нас будут доказательства, и мы вцепимся им в глотку, если не ошибаюсь.

— Что? Позволить напасть на нас?

— Конечно.

— Это же смертельный риск!

— Не думаю! Вопрос в том, с какой стороны взяться за дело. Положитесь на меня! Сэм Хокенс, старый енот, — лукавый блеск глаз старика можно было заметить даже в ночи, — сумеет расставить силки, куда обязательно попадутся искатели. Мы еще поговорим об этом. А сейчас мне надо посоветоваться с Диком Стоуном и Уиллом Паркером. Самое главное — выполнить обещание. Пора наконец возместить вам ущерб за украденного и убитого вола. Вы готовы его принять?

— Я-то готов, но заплатят ли искатели всю сумму?

— А почему бы и нет?

— Потому что они взяли только вырезку, а остальное мы сами, естественно, поджарили.

— Это дела не меняет. Бык мертв, и за него должны заплатить. Стало быть, вперед! Только об одном прошу: ни в коем случае не называйте меня Сэмом Хокенсом! У меня есть причины не ставить об этом в известность искателей.

— Кто из нас пойдет в поселок?

— Только вы один, мастер Шмидт. Больше нам никто не нужен. Остальные останутся здесь, пусть готовятся к отъезду и запрягают волов, чтобы сразу после нашего возвращения отправиться в Тусон.

— Прямо сейчас? Ночью? Вообще-то мы хотели выспаться и намеревались ехать только утром.

— Это невозможно. Обстоятельства вынуждают нас забыть об отдыхе.

В этот миг оттуда, где находились женщины, неожиданно раздался звучный бас:

— Слушайте, вы! Ничего у вас не выйдет! Люди должны отдохнуть, скот — тоже. Мы останемся здесь!

Сэм повернул голову и в удивлении вскинул брови — слова эти слетели с уст женщины. Подобного возражения, да еще от прекрасной половины и в таком тоне старик явно не ожидал. Хокенс окинул придирчивым взглядом свою оппонентку: та своим решительным видом очень напоминала мужчину. Гори костер ярче или происходи все ясным днем, Сэм заметил бы, как под острым носом женщины виднелась темная полоска… усов.

— Эй, вы только посмотрите! — повысила голос женщина, поймав на себе взгляд вестмена, и продолжила на родном ей саксонском диалекте: — И не надейтесь на иное: нормальные люди путешествуют днем, а по ночам спят! Так всякий может заявиться и устраивать свой порядок!

— Но я предлагаю вам это ради вашей же безопасности, дорогая… — ответил Сэм.

— «Дорогая»? Не надо тут сказки рассказывать! — женщина резко махнула рукой. — Порядочный человек здесь, в Америке, никогда не станет будить людей среди ночи. Дома я, может, еще и стерпела бы, но на чужбине надо вести себя учтивее! Понятно вам?

— Я вас очень хорошо понимаю, дорогая, однако думаю…

— Опять «дорогая»? — она прерывала малыша. — Я не ваша дорогая! Вы знаете, кто я, собственно?

— Конечно. Вы супруга одного из этих четырех джентльменов.

— Джентльменов?! Говорите по-немецки, когда перед вами стоит настоящая немецкая фрау! Я — фрау Эбершбах, урожденная Моргенштерн и овдовевшая Лейермюллер. Вот это, — она указала на одного из трех молодых поселенцев, — мой теперешний супруг, герр Шмидемейстер Эберсбах. Обратите внимание: так только пишется, а произносится Эбершбах! Он не станет плясать под вашу дудку, а сначала подойдет ко мне, потому что я на одиннадцать лет его старше и имею больше разума и опыта, нежели он! Я остаюсь здесь, и он, следовательно, тоже. Во время сна никто никуда не поедет!

Поскольку никто из поселенцев не возразил разбушевавшейся мадам, старый Сэм, хитро прищурившись, окинул взором людей в кругу и произнес: