— Не торопись, — в исполнении Марины это прозвучало обнадёживающе, — пока не надо.
Это самое «пока» и успокоило меня, и вселило уверенность в том, что со второго захода всё получится. Как я понимал, Марина ведёт какую-то свою игру и хочет, чтобы наш первый раз прошёл по её правилам. Ладно, поиграем. Тут главное — не пропустить тот самый момент, когда она будет готова, и ворваться в её игру уже со своими правилами. А то ишь, чего удумала — рулить, понимаешь, собирается.
Хитренько поглядев мне в лицо, Марина улыбнулась.
— Какой ты быстрый, — похоже, это она не в укор. — А где конфеты с букетами?
— Необычной блондинке — необычные ухаживания, — нашёл я отговорку.
— Теперь, значит, это называется ухаживаниями? — она притворно вздохнула. — Боюсь даже представить, что будет, когда ты начнёшь всерьёз… Но за «необычную блондинку» спасибо, я оценила.
— Кстати о необычных блондинках, — начал я, когда мы вернулись в комнату. — Анекдот. Идут две блондинки…
— Паша, — игриво-угрожающим тоном прервала она меня, — я не настолько долго с тобой знакома, чтобы уже захотеть тебя убить. А ты сейчас к этому о-о-очень близок…
— Ты сначала послушай, потом уже обо всякой уголовщине мечтать будешь, — возразил я и продолжил: — Так вот, идут, значит, две блондинки, одна другой и говорит: «Нет, понимаешь, когда межмолекулярный резонанс переходит на субатомный уровень…». Вторая: «Шухер, мужик идёт! Давай про сериалы!».
Смеялась Марина долго, смеялась звонко, заливисто и настолько заразительно, что вскоре и я смеялся вместе с ней.
— Ох, Паш, ну ты и выдал! — даже когда Марина отсмеялась, способность нормально говорить вернулась к ней не сразу. — Такого я про блондинок точно не слышала! Умеешь удивить, умеешь…
Я самодовольно хмыкнул и наклонил голову — мол, всё для вас, милая барышня, обращайтесь в любое время, у нас ещё есть.
Пирожные, которые я успел купить с утра до прихода Марины и Авдеева, и от того Авдеева благоразумно припрятанные, опять-таки произвели на Марину должное впечатление и стали поводом для очередной шутливой пикировки.
— Знаешь, Паша, я твой коварный план раскусила, — снова вернувшись в своих манерах к образу блондинки из анекдота, сказала она. — Тебе нравятся толстые женщины и ты хочешь меня раскормить, чтобы никому другому я не была интересна! Признавайся!
— Ох, Марин, боюсь, когда ты растолстеешь, меня женщины уже вообще интересовать не будут. Если, конечно, ты сумеешь растолстеть, а я смогу до такого дожить, — завернул я комплимент.
— Что-то ты, Паша, сегодня весь такой внимательный и обаятельный… Мне уже боязно, что же такое коварное ты задумал, — озабоченность Марина изобразила тоже этакую блондинистую. — Ой, а ничего, что я тебя Пашей называю? — как бы спохватилась она. Эх, похоже, всё-таки дело идёт по её сценарию… Да и фиг с ним, — подумал я. Пусть и по её, даже интересно! Хм, а если попробовать вот так…
— Да ничего, нормально, — успокоил я её. — Главное, чтобы не Павликом.
— А почему не Павликом? — как бы обиделась она.
— Не одобрю, — напустив на себя вид злодея из детского спектакля, пробасил я. — А то и накажу.
— Ммм… — Марина аж закатила глазки, но тут же деловито осведомилась: — В угол поставишь или отшлёпаешь?
— Вообще-то мне нравятся оба варианта, — я представил стоящую в углу задом ко мне Маринку, соблазнительно переминающуюся с ноги на ногу, — но отшлёпать было бы, пожалуй, интереснее.
— Ка-акой ты стро-о-огий… Павлик, — демонстративно хлопнув ресницами, протянула она.
Обманывать женщин я всегда считал делом низким и недостойным. Обещал — выполняй. Поэтому Маринка не успела даже толком пискнуть, как оказалась лежащей поперёк моих коленей попой кверху.
