— Ну хорошо, Григорий Петрович, — вежливо улыбнувшись, сказала она, когда разговор прошёл очередной круг, я уже сбился со счёта, какой. — Не хотите называть цену — давайте определимся хотя бы с целью покупки. Мой клиент желает купить картину, поскольку для него это будет выгодным вложением денег. А вам-то она для чего?
— Для престижа нашего управления, — с некоторой торжественностью ответил Авдеев. — Вы же понимаете, что картина известного художника, размещённая в здании, которое на ней изображено, такой престиж заметно повысит.
Мы с Мариной растерянно переглянулись и в четыре глаза уставились на Авдеева. Марина справилась с оторопью первой.
— Вы хотите сказать, что этот небоскрёб существует?! — на этот раз ресницами она хлопала явно непроизвольно, исключительно от удивления.
— Конечно, существует, и я в нём работаю, — довольный произведённым на нас впечатлением, ответил Григорий Петрович.
— Вот прямо у вас в Зухове стоит небоскрёб, такой же как московские? — давать городу Зухову определения вроде «занюханный» или «задрипанный» я, конечно, не стал, но недоверия в голос подмешал лошадиную дозу.
— Не совсем такой, — признал Авдеев, — крылья здания у нашего поменьше московских. Но в высоту почти такой же, двадцать один этаж. Зато он построен раньше, чем высотки в Москве.
Как я понимаю, Авдеев сообразил, что ему не поверили, потому что сразу же начал пояснять:
— На нашем небоскрёбе отрабатывались технологии высотного строительства, которые в СССР тогда не были достаточно освоены. И контингент на его строительстве работал очень высокой квалификации.
— Эвакуированные? — спросил я первое, что пришло на ум.
— И они тоже. Хотя в основном пленные немцы, — улыбнулся Авдеев. — Причём на стройку специально отбирали специалистов — строителей, инженеров и так далее.
Мы примолкли, переваривая неожиданную информацию. Да, вот уж, что называется, не ожидали…
— И вот ещё что, — тут Авдеев резко посерьёзнел. — Картина эта не просто так… Она может представлять некоторую опасность. Были, знаете ли, случаи…
Мы с Мариной снова переглянулись, на этот раз встревоженно. Вчерашнее приключение оба помнили.
— Я так понимаю, что-то подобное уже случилось? — нашу встревоженность Авдеев заметил и сделал соответствующие выводы. Соображает…
— Так, — я неопределённо повертел рукой, — сбой в работе межреальностного синхронизатора.
— Вот даже как? — готов спорить, что, сказав это, Авдеев подумал совсем другое, но вслух произносить не стал, соблюдая приличия. — Знаете, Павел Сергеевич, рассказать вам подробности я права не имею, но, поверьте, это серьёзный довод в пользу того, что картина должна находиться в здании, которое на ней изображено. И вам не следует всем и каждому рассказывать о, хм, произошедшем. Вам, Марина Дмитриевна, тоже.
— Нет, Григорий Петрович, извините, не поверю, — усмехнулся я. — Уж больно удобно вы пытаетесь устроиться. Пугать вы меня пугаете, а чем — рассказать не хотите. Так не пойдёт.
— Понимаю, да, — что-то Авдеев спорить даже и не пробовал. — Тогда у меня есть другой вариант: раз уж я подтверждаю приглашение в Зухов, возьмите картину с собой — хотя бы временно выставим её у нас в управлении. А там и с проблемами этими разберёмся… Пока же давайте сделаем в наших переговорах перерыв, скажем, до понедельника? Было приятно познакомиться и с вами, Павел Сергеевич, и с вами, Марина Дмитриевна, но мне сейчас, к сожалению, пора.
— Хорошо, — я решил напомнить, кто тут хозяин картины, а значит, и положения, поэтому и ответил Авдееву, не дожидаясь, пока это сделает Марина. — Только, пожалуйста, не надо звонить мне раньше девяти утра.
Едва Григорий Петрович нас покинул, Марина вперилась в меня горящими глазами.
— Паша, я не знаю, что у них там за дурацкая игра, я даже вспоминать не хочу, что за фигня вчера случилась с нами, но если я не увижу малюевский небоскрёб своими глазами, я же себе всю жизнь этого не прощу!
Ага, уже, стало быть, Паша. Верной дорогой идёте, барышня! Однако ж ничего себе её проняло! Хм, а ведь это прямо подарок судьбы… В Зухов же пригласили меня, а не её, так что увидеть в жизни то, что изображено на картине, Марина сможет только отправившись туда вместе со мной. И плевать тогда на Диллингера, на продажу ему картины, причём очень хотелось надеяться, что плевать не только мне, но и Марине тоже. Так что совместная поездка в Зухов, пожалуй, заменит нам продажу малюевского шедевра в качестве повода для сближения. Ну что ж, осталось только довести это до самой блондинки.
