– Ну… бабушку опять из деревни привезти…
– Нет! – с чувством воскликнул Костя. – Уж лучше в домик с балкончиком.
– Мамуля, – умилился вдруг сам себе Бронька, – золотые мы все-таки у вас дети. Все вам рассказываем, делимся…
И, поскольку не встретил всеобщего одобрения и понимания, продолжал уже менее уверенно:
– Вы почитайте детективы про детей. Там про взрослых вообще не упоминается. Они себе на курорты уезжают без детей, а если и не уезжают, то их не видно и не слышно.
– Да, – встрял Владик. – там дети все делают сами…
– Ах вы, нахалы! – обрела дар речи Аля. – Это взрослых-то не видно и не слышно? Да если хотите знать, это вы скажите спасибо, что мы с вами делимся. И позволяем путаться под ногами.
– Книжек они начитались, – обиженно вторил ей Валерий Павлович. – Пора вас на место ставить. Чтоб вас было не видно и даже не слышно, разве что дома и шепотом.
Костя с сомнением покосился на чету Куликовых. Он с трудом представлял себе, как они смогут поставить этих детей на место. Саша, который гордился придуманной им операцией, тоже обиженно хмурился. А Натуся поглаживала свой округлившийся живот и думала, что они-то уж смогут воспитать своих детей в должном уважении к взрослым.
Даже Ирка – и та снисходительно посмотрела на мальчишек, как на малышей.
– Они думают, – невыносимо взрослым тоном начала она, – что в жизни – как в книжках. Жизни не нюхали, – вздохнула она, поворачиваясь к тете Але.
Бронька решил больше не высовываться. Но про себя заклеймил Ирку, как предательницу.
– Ладно, – примирительно сказал сонный Владик. Мы же – что…, мы ничего. Участвуйте, пожалуйста. Мы совсем даже не против. Вы нам хорошо помогаете.
– Ну что ты скажешь! – засмеялась тетя Ася. – Боюсь, что ничего мы с ними уже не поделаем. Хотя вы и в самом деле нахалы, дети мои.
– Но вы сейчас же, немедленно, дайте нам слово ничего, не посоветовавшись с нами, не предпринимать, – очень серьезно и тревожно потребовал Валерий Павлович.
– Вот именно, – согласился Саша. – Тем более, у вас уже был случай убедиться, что мы вас никогда не подводим.
– Да ладно, ладно, – пошел на попятный Бронька. – Мы же понимаем, что жизнь – не книжки, – сказал он и укоризненно посмотрел на Ирку. Пусть тоже поймет, что не такие уж они и маленькие, чтобы не понимать, что взрослые на то и существуют, чтобы им, детям, во всем помогать, когда они, дети, берут на себя самое трудное и ответственное – все придумывать и взваливать на взрослых возникающие в связи с этим проблемы.
Владик расположился в Бронькиной комнате на диване. Когда Аля пришла проведать их перед сном, сонные дети пробормотали почти хором:
– Завтра идем обыскивать Костину квартиру, – и тут же уснули.
– Обыскивать – так обыскивать, – пробормотала про себя Аля. – чтобы мы с Асей и с Катюшей да ничего не нашли…, – думала она, ложась спать. – И до чего Костя беспомощный, – заключила она, укрывшись одеялом, и уснула.
Обыск на квартире у Кости на следующий день ничего не дал, несмотря на все старания сестер. Аля считала, что для нее найти таинственный предмет – дело чести. Надо же показать мужчинам, что хотя в сыщицких делах они и молодцы, но в квартире пока что женщины – боги, вернее, богини. Однако «богини» потерпели фиаско, несмотря на то, что они перетрясли все шкафчики, заглянули под все диваны и кресла. Заодно, к Костиному восторгу, они навели замечательный порядок и чистоту в Костиных вещах, включая стены в коридоре, которые они, по мере возможности, отмыли от варенья. За это Костя был им особенно благодарен, так как он без конца прилипал к ним спиной, и все имеющиеся у него в наличности свитера уже лежали в стирке. В тайной надежде, что женщины выстирают ему одежду, он предложил поискать в стиральной машине. Тетя Ася добросовестно там порылась, но, отмывая руки от липкого варенья, недовольно предположила, что Костя, вероятно, знает, как включаются в розетку бытовые приборы.
Прошло несколько дней и все успокоились. На банки, которые Костя добросовестно бросал в мусор, никто больше не кидался, похищать его тоже не пытались. Костя оставлял хитроумные ниточки на входных дверях и дверцах шкафов, но в квартиру следов проникновения тоже не было, к большому разочарованию детей. Костя тоже был огорчен, потому что не находил больше поводов общаться с огромным бесцеремонным семейством.
