Паланкин опустили на землю и Латиф, чуть робея, выбрался наружу.
К несказанному удивлению (хотя ещё только что, казалось, сильнее поражаться было некуда), его тут же взяли в оборот две женщины, одну из которых он бы даже рискнул назвать красивой.
С несвойственными правоверным повадками, они увлекли его вверх по мраморной (ну а какой ещё, в этих-то кварталах) лестнице в большой кабинет, где его ждал сервированный столик (кофе, лукум, орехи, мёд и так далее — всё, что полагается, чтоб соблюсти вежливость принимающей стороны).
К сожалению Латифа, за стол с ним женщины не сели (хотя фривольность их манер поражала и без этого).
Какое-то время он вежливо ожидал, и через примерно четверть часа его терпение было вознаграждено. Суховатый старичок, стремительный и тщательно одетый, занял место напротив него со словами:
— Ни к чему не прикасались? Напрасно. Если боялись, что вас могут отравить, то такие вопрос решаются гораздо проще.
— Вовсе нет! — возмутился напрасным подозрениям Латиф и в доказательство запихнул в рот пригоршню лукума, орехов и кишмиша.
Захоти хозяин такого дома свести с ним счёты, и отрава бы даже не потребовалась. Это Латиф прекрасно понимал. Как и то, что общих дел со стариком у него не было.
— Ну и хорошо, — покладисто согласился, видимо, хозяин этого кабинета. — Благодарю за то, что согласились уделить мне время. Я бы с удовольствием воздал полагающиеся ритуалы вежливости, но не считаю возможным отнимать ваше время.
— Внимательно вас слушаю! — торопливо родил Латиф, тщательно сдвигая языком орехи за щеку.
— Я — Главный Аудитор. В моей службе регулярно открываются вакансии для аккуратных, тщательных, старательных и трудолюбивых молодых людей. — Без помпезности сообщил старичок и забросил пару кусочков лукума в рот.
— Но я ничего не понимаю в финансах! — даже не сумел испугаться Латиф (хотя внимания т а к и х персон следовало избегать. На всякий случай).
— А финансы — лишь малая часть нашей работы, — любезно просветил собеседник, снова прикладываясь к лукуму и запивая его кофе. — Нашим сотрудникам надо понимать много в чём, и этому не учат нигде. Только у нас. Ваше основное достоинство — это трудолюбие и способность разучивать конструкции неограниченной сложности.
— Вам даже это известно? — Латиф от удивления раскрыл рот ещё шире.
Итогом недолгого совместного распития кофе оказались предложение о дополнительном обучении (которое Латиф тут же принял — знаний много не бывает) и принятие его в штат стажёром.
Кстати, продолжения профильного обучения (магии) никто не отменял. Просто программа была скорректирована так, что заниматься теперь пришлось в два раза больше.
После сдачи нескольких курсовых экзаменов, на двухлетнюю практику в провинции ехали все. Латифа вот распределили к Юсуфу (дальняя родня). Местный представитель ведомства Главного Аудитора работой его особо не загружал, потому Латиф принял параллельное предложение, от Первой курьерской службы Султаната. Тем более что, как маг воздуха, он формально мог быть и мобилизован в гласную и негласную защиту любой контролирующей службы государства.
Родственнику Юсуфу в итоге слегка не повезло (а может и повезло — это как смотреть. Голова-то на месте). Латифа предсказуемо «запрягли» в обеспечение аудита провинции девчонки (по приказу которой причандалы Юсуфу и отстригли), а Первая курьерская выдала ряд своих поручений в этой связи.
Отрабатывая «упражнения» Первой курьерской, Латиф абсолютно случайно стал свидетелем работы незарегистрированного менталиста. Направляя воздушный «конус» на стенки шатра, за которым развивались события, Латиф полностью услышал происходившее, но далеко не всё понял. Аборигены использовали до половины десятка языков (кажется), из которых столичный маг воздуха понимал только родной и — с натяжкой — восточный туркан.
Вместе с тем, слова самого менталиста сомнений в происходящем не оставили (симпатичная, кстати, девка!).
Вообще-то, это была не совсем компетенция Латифа. С известной натяжкой, дело можно было счесть подведомственным Первой курьерской службе, но никак не Аудитору (ах, если б знать, что именно думал казнённый бедолага! И о чём конкретно составляла письменный отчёт читавшая его мысли девка!).
