— Вот как? Что ж, это, несомненно, указывает на причастность нашей уважаемой наследницы к делу Тригга. Но что касается всего остального — твоей теории, что она пытается убрать всех, кто что-либо знает об Агате Досон, — согласись, работенка не из легких, особенно для женщины, действующей в одиночку. К тому же если следовать твоей теории, то как быть с доктором Карром? Или сестрой Филлитер? А есть еще сестра Форбс, куча приятелей доктора и, наконец, все население Лихемптона! Не слишком ли ты загнул?
— Я думал об этом. Наблюдение, бесспорно, интересное, но вот его-то я могу объяснить. Смотри сам: до сих пор история Агаты Досон ставила перед нами две проблемы — медицинскую и юридическую. Скажем так: мотив преступления и средство убийства, если такие формулировки ближе твоему сердцу. Возможность убить Агату Досон была у двоих: у мисс Уиттейкер и у сестры Форбс. Но что выиграет медсестра от смерти состоятельной пациентки? Ничего. Она только потеряет. Поэтому о сестре Форбс можно забыть.
«Что касается проблемы медицинской, иными словами, средства убийства, — то я в отчаянии, Уотсон (сказал он, и его ястребиные глаза гневно сверкнули из-под полуприкрытых век). Даже я зашел в тупик. Но ненадолго (вскричал он в бурном порыве самоуверенности). Моя Честь (честь — с большой буквы) задета! Но я выведу это Исчадие Ада (большие буквы) на чистую воду! Я сокрушу гробы повапленные[79], даже если это будет стоить мне жизни! Бурные аплодисменты. Его подбородок скрывается в вороте халата и прижимается к скрипке — верной подруге одиноких часов в ванной…»
Паркер демонстративно раскрыл книгу, которую читал до прихода Уимзи.
— Свистни, когда иссякнешь, — ядовито обронил он.
— Да я только начал. Итак, средство, да, повторяю, средство — это загадка. И убийца в этом уверен. Повышенной смертности среди медиков не наблюдается, следовательно, медицинская проблема нашу леди не волнует. Средство — ее сильная сторона. Да. А вот правовая проблема внушает опасение, поэтому она и торопится заткнуть рот тем, кто может что-то поведать об этой стороне дела.
— Убедительно. К слову сказать, миссис Кроппер благополучно отбыла в Канаду — и никто ей не докучал.
— Естественно. Именно поэтому я и уверен, что в Ливерпуле за ней следили. Заставить миссис Кроппер замолчать имело смысл до того, как она расскажет всю историю. Поэтому-то я и настаивал, чтобы мы ее встретили и проводили до Лондона.
— О Господи, Питер! Даже если мисс Уиттейкер ждала ее у поезда — чего, как мы знаем, она не делала, — то откуда ей было знать, что ты будешь спрашивать об Агате Досон? Ты же не рос у нее на глазах.
— Она могла узнать, кто такой Мерблз — объявление было дано от его имени.
— В таком случае почему она не пыталась убрать Мерблза?
— Мерблза, дружище, на мякине не проведешь — он не назначает встреч незнакомым дамам, не ездит к клиентам, не выходит из дому без сопровождения.
— Я не знал, что он принимает эту историю настолько всерьез.
— Видишь ли, Мерблз немало пожил на этом свете и научился дорожить своей шкурой. А я… Ты не находишь, что мое маленькое приключение на Саут-Одли-стрит удивительно смахивает на историю мистера Тригга?
— Ты имеешь в виду миссис Форрест?
— Да. Тайное свидание. Напитки. Стремление любой ценой оставить на ночь. В сахаре что-то было, Чарлз, — голову даю на отсечение. Что-то такое, чего в сахаре быть не должно, — смотри справочник Министерства здравоохранения, раздел «Состав пищевых продуктов», параграф «Недопустимые добавки».
— Ты считаешь миссис Форрест сообщницей?
— Да. Не знаю, что она с этого имеет — возможно, деньги. Но я чувствую, что между ними есть связь. Во-первых, из-за пятифунтовой банкноты, найденной у Берты Гоутубед. А во-вторых, потому что вся история миссис Форрест — явная ложь от первого до последнего слова. Нет у этой женщины любовника — и никогда не было! О муже помолчим. Полную неопытность не спутаешь ни с чем! Но главное сходство — в том, как это было проделано. Преступник всегда возвращается к излюбленному методу. Вспомни случаи Джорджа Джозефа Смита с его невестами. Или Нейла Крима. Или Армстронга с его чаепитиями.
