— Она что, и тебе не дала?
Хомяков мрачно смотрит на партнера.
— Тоже мне сексолог, мог бы и раньше догадаться.
_____
Сначала все было нормально. Юлин «гольф» отдохнул от вчерашнего недомогания, и она облегченно вздохнула — не придется ехать в автосервис. Она уже подъезжала к театру, подпевая радио, когда метрах в трехстах от храма Терпсихоры машина чихнула и остановилась.
Пришлось метаться по мостовой с тросом в руках. То и дело поглядывала на часы — ведь Александрова пунктуальна. И Юлька прыгала, размахивала руками, привлекая внимание нелепым видом и яркой шевелюрой. Но напрасно — никто из водителей не останавливался этим утром.
Наконец рядом с Юлей затормозил ярко-желтый «фольксваген-жук». Из него высунулась женщина неопределенных лет с гладко зачесанными назад и забранными в пучок волосами. На лице — ни грамма косметики. Женщина вопросительно взглянула на Юлю.
— Да вот, сдох, — пояснила Юля, со всей силы ударяя ногой по колесу.
Женщина отзывается почти раздраженно:
— Я поняла. Вы куда направляетесь?
— Да вон туда, — машет Юля в сторону театра. — Всего метров триста не доехала.
— Ого! Повезло вам — и я туда же. Давайте скорей.
Женщина выскочила из машины и, несмотря на высокие тонкие каблуки, которые, казалось бы, должны были мешать любому процессу передвижения, начала ловко соединять тросом два автомобиля.
— Спасибо вам! — горячо благодарит Юля. — А то никто не останавливается.
— Вы, наверное, своим видом всех пугаете?
— Нет, просто народ у нас злой, — простодушно отвечает Юля. — А вы в театре работаете?
— Угу, — отзывается спасительница, цепляя трос к Юлиному старику «гольфу».
— Вы меня простите, вы — из балета?
Женщина кивает:
— Танцую пока.
— А я смотрю, никто на улице на вас внимания не обращает.
— Это кинозвездам в лицо смотрят, а у нас на другие части тела. Все. Время — внутренний враг. По машинам!
Когда Юлина машина уже стояла у тротуара возле театра, а балерина отвязывала и сворачивала трос, Юля решила навести справки:
— Простите, пожалуйста, у меня вопрос такой… Вы не знаете старуху одну, ветерана вашего театра…
— Да всех я знаю в этом доме-музее загубленных амбиций и задушенных талантов. Всех знаю как облупленных. Ты что, на работу сюда устраиваешься? Ой, смотри, держись. Тут только повод дай — сожрут. Один шеф чего стоит. Ну, ничего, мы ему в Афинах устроим. Вот не придем всей труппой на спектакль — то-то он попляшет. Мурло усатое. Сам пачку наденет и пойдет лебедей изображать.
— А старуху Александрову знаете? Которой на пенсию давно пора, а она все танцует?
Женщина озадаченно глядит на Юлю, словно очнувшись. Потом пожимает плечами и, не произнеся ни слова, толкает дверь служебного входа.
Юля кричит ей вслед:
— Я просто хотела спросить, как ее зовут? По имени-отчеству?..
Балерина уже скрылась за дверью, а Юля продолжала бормотать себе под нос:
— Мне не сказали… А как мне ее называть? Не знаю я. Неудобно как-то.
Она глядит на часы и кричит еще громче:
— О, блин!
Юлька вбегает в театр и берет на тон выше, оповещая вахтера:
— Артемьева моя фамилия! Я — Артемьева, к старухе Александровой!
Вахтер оторопело протягивает пропуск. Юля хватает его и убегает в недра Мариинки. Голос вахтера с заметным опозданием, но догоняет ее:
— Вы знаете, куда идти?
— Найду…
Сказать — не сделать. Юля бредет по бесконечным, похожим на лабиринт коридорам старого театра. Ясно, что она непоправимо опоздала.
— Алло! Алло! Господи! Как мне выйти-то отсюда?!
Юля толкает первую попавшуюся дверь и видит тоненькую девушку, почти девочку, в розовых гетрах, которая поливает из огромной лейки деревянный пол репетиционного зала. Как бусины, сорвавшиеся с нитки и рассыпавшиеся по полу, в зал, стуча пуантами, вбегают девочки-ученицы. Юля завороженно смотрит, как они выстраиваются у станка. Усевшись на пол в коридоре, она зарисовывает в блокноте пару появившихся ассоциаций на балетную тему.
Из-за соседней двери доносятся звуки фортепьяно и резкий старушечий голос:
— Раз, два, три, фуэте! Фуэте, я сказала! Бездарно! Снова!
«Вот ты где, старая мерзавка!»
Юля осторожно приоткрыла дверь и стала подглядывать. В зале трое: старуха с неправдоподобной осанкой и с указкой в руке, женщина-аккомпаниатор и та самая балерина, которая помогла Юле с машиной. Мокрая от пота, она уже в который раз повторяет сложное па. Раз за разом, повинуясь властному голосу старухи, начинает сначала и наконец, не удержавшись, падает на пол. Старуха подходит к ней и замахивается указкой.
