Не служил бы я на флоте… - страница 66

Зашел в магазин, поставил пустые бутылки на прилавок обалдевшей продавщице со словами: «Еще ящик пива, пожалуйста!». Продавщица мне сверху дала за счет магазина две бутылки пива, поскольку она впервые видела человека, умудрившегося за пять минут, выпить двадцать бутылок 12-ти градусного отличного чешского пива.

Было это в Сочи в те времена, когда полулысый чудак набукву «М» с пятном на лбу устроил по всей стране борьбу с пьянством, а попросту говоря, что-то типа застенков гестапо на территории СССР. Представьте себе гастроном на одной из тихих улочек в Сочи за 10 минут до открытия магазина и очередь, человек в 50 у него. Как в той песне: «У павильона «Пиво – Воды» очередь стояла». Нервы напряжены, пытающихся пролезть вне очереди чуть ли не убивают, идет так сказать, волнение масс, июльская демонстрация 1917 года в Санкт-Петербурге. Невдалеке, ближе к проезжей части, стоит женщина лет пятидесяти и ведет себя, как Наташа Ростова перед первым свиданием. Подъезжает и останавливается возле нее груда ржавого металлолома под названием ГАЗ–24 «Волга». Из автомобиля выходит разъяренный молодой человек, открывает багажник автомобиля, достает из него два ящика «Пшеничной», ставит их к ногам женщины. Вся очередь застыла в немом ступоре, глаза выскочили из орбит и повисли на окончаниях нервов от вида такого количества алкоголя. Молодой человек, продолжая говорить на громком матерном языке, обращается к даме: «Я тебя, дура старая, что просил достать!? Два ящика КОНЬЯКА!!! На хрена мне нужна эта водка! Забирай и делай с ней что хочешь!» и хлопнув дверцей машины умчался в даль туманную.

За сколько минут эти два ящика водки разошлись среди очереди по тройной цене и почему моментально после продажи «Пшеничной» испарилась дама, я рассказывать не буду.

Скажу только одно – как всегда находится уж очень жаждущий товарищ, у которого трубы горят, и терпеть «…нету мочи, нету сил…». Нашелся такой товарищ и в очереди, который после покупки бутылки ее открыл и тут же выпил из горла ее родимую. А в ней, родимой, как и во всех остальных бутылках, была чистешая ВОДА!!!

На вооружении наших славных Вооруженных Сил в артиллерии в конце 60-х годов состояла на вооружении 75-мм противотанковая пушка с длиною ствола 7 метров. После девятого выстрела ствол всегда почему-то разрывало и, поэтому, артиллеристы ее иначе, как «Смерть врагу – пиздец расчету!» не называли.

Однажды во время ухода за матчастью расчет этой пушки драил ее до блеска. Бегали с банником туда-сюда, обильно орошали ствол особым моющем средством, в состав которого входят различные едкие щелочи. Все было, как в настоящих Вооруженных Силах – ни спецодежды, ни перчаток.

Приспичило одному морпеху по-маленькому. Он отошел в сторону, оправился и снова продолжал драить пушку. Только чувствует – что-то не то, какой-то маленький дискомфорт в нижней части живота, как раз в детородном механизме, постепенно переходящий в большой. Что оказалось: частицы моющей жидкости, попав на руки, вызвали небольшое раздражение, а на нежной крайней плоти произвели пожар. Пропорционально увеличению чувства дискомфорта у морпеха стала увеличиваться в размерах его пиписька.

Расчет пушки начал оказывать первичную медицинскую помощь собрату: для начала с помощью подручных средств член обмыли и перевязали обычным бинтом. После произведенной процедуры нашего морпеха повели в санчасть. Военврач в данный момент отсутствовал, прием вела молоденькая медсестра-фельдшер. Строго посмотрев на олуха, она спросила: «Hy, что там y Вас?». «Да вот что», – и пострадавший с унынием продемонстрировал неумело запакованное, выпирающее из не застегивающейся ширинки брюк свое мужское достоинство.

«Что же Вы с ним такое делали?!» – возопила медсестра – фельдшер. «Пушку чистил» – честно признался морпех.

Учебные стрельбы на флоте производятся очень просто: ставят на гидростате углубление, допустим восемь метров и палят по миноносцу. На нем посредник, который наблюдает, как идет торпеда. Прошла под корпусом – значит, попал. По корме или по носу – промазал. Оценка два балла, командиру фитиль. Торпедный катер ТК–12, скажем без ложной скромности, стрелял классно. Висели на доске отличников до пожелтения фото, но вдруг стали мазать. Как ни стрельба – два балла. Командир рвет под фуражкой волоса: «Я точно стреляю!». А посредник сообщает – промах.