Не служил бы я на флоте… - страница 53

Утро на автобусной остановке в Гаджиево. Подъезжает один-единственный автобус, офицеры и мичманы начинают дружно ломиться в него. Замыкал «абордажную команду» старший мичман Покарукиносят с рюкзаком модели «колобок» за плечами.

То ли разбег был маловат, то ли места в автобусе больше не нашлось, в общем нашего мичмана вытолкнули и он конечностями кверху выпал на дорогу. Лежит ноги кверху, рюкзак книзу. Проходя мимо, не преминул подколоть: «Что, мичман, парашют не раскрылся?».

Вокруг нашего училища установили ограду ярко – зеленого цвета из толстых, металлических прутьев, высотой метра три. Каждый прут сверху заканчивался острым конусом, наколоться – пара пустяков. Поэтому, чтобы незаметно ходить в самоволки, мы их перепиливали в нижней части. Отогнул, вышел, поставил на место – и все как было. Командование училища эти наши проходы регулярно вычисляло и заваривало, мы регулярно продолжали их пропиливать дальше. Так что проходы наши были мигрирующие и иной раз, возвращаясь из города, их просто можно было не найти. И тогда приходилось начинать поиск новых дырок, в надежде, что «братья по оружию» об этом побеспокоятся.

Дело было перед Новым Годом. Настроение было приподнятое, все ждали праздник. А надо вам сказать, что в такие, предпраздничные, дни активность курсантов резко возрастала, количество самоволок резко увеличивалось и, чтобы хоть как-то это пресечь, вокруг училища запускались пешие караулы: обычно офицер и 2–4 курсанта. 31-е декабря. Местное время примерно 22.00, на улице темно. Открывается дверь, и в расположение нашей роты входит процессия, похожая на траурную: 4 курсанта по двое с каждой стороны, в черной форме, черных шинелях и черных шапках вносит бесчувственное тело и, идущий сзади, офицер спрашивает: «Ваше?». Присмотрелись «Наше!». «Забирайте. Эта сволочь нас чуть до инфаркта не довела». Оказалось, что «эта сволочь», крепко где-то поддав, возвращалась из самоволки и, по причине своего состояния, не смогла найти в ограде ни одного прохода. При попытке через ограду перелезть, она сорвалась, умудрилась зацепиться за прут сзади воротником своей шинели, немного побарахталась, устала и заснула.

Теперь представьте, что почувствовали ребята из караула, когда увидели висящее на 3-х метровой высоте, покачивающееся от ветра и уже припорошенное снегом тело… Думали пиzдец. Подбежали – а он, гад, еще и похрапывает! Так они его по всем ротам и носили, пока мы не признали.

В 1975 году довелось лететь в самолёте по маршруту Донецк – Симферополь. Самолёт попал в грозу. Началась страшная болтанка, бесконечные воздушные ямы. Пассажиры все забеспокоились о пакетах, кому в туалет, кому воды, кому таблеток, стюардесса мечется от кресла к креслу. Большая часть пассажиров сидит, закатив глаза, и уже не ждёт от полёта ничего хорошего. Тут, конечно, советчики нашлись, как успокоить народ. Кто-то предлагает бортпроводнице включить музыку. Ей конечно не до музыки, но где-то набегу, она всё же включает. И среди этого кошмара из динамиков как Божий глас раздалось: «На братских могилах не ставят крестов…».

Приходит подводник в кабак, заказывает официанту много бутылок водки. Официант спрашивает, а что на закусь? Товарищ из Подплава говорит, а принеси мне целый лимон, только не режь его. Тот сделал, как велели. Весь стол в водке и один сиротливый лимончик на блюдечке. Вся опытная официантская братия во главе с «метром» из-за занавески в кухню решили пронаблюдать эту картину. Что ж они видят? Наш орел схватил лимон и, не разжевывая его проглотил!? А, затем, быстро – быстро не останавливаясь начал вливать в себя водку. Примерно на пятой бутылке вскочил, интеллигентно слегка рыгнул, и позвал официанта. Тот не выдержал и спросил: «Что за чудо Вы здесь продемонстрировали? Почему резко вскочили и прекратили вливать в себя водку?».

Товарищ из Подплава достойно ответил, что проглоченный в самом начале целый лимон всплыл, сработав, как клапан и перекрыл входную магистраль. Прием водки до установленной нормы закончен!

На корабль для проведения смотра и осмотра прибыл командующий – целый адмирал. Поднимается на большой противолодочный корабль. Все блестит. Команда построена. Навстречу командир – капитан первого ранга. Подходит строевым шагом. Докладывает: «Товарищ адмирал! Команда корабля по случаю Вашего прибытия построена. Корабль к смотру готов!». – «И?». Адмирал разворачивается и уходит. Приходит на корабль рангом пониже. Там не все так идеально, но и команда построена и палуба надраена. Навстречу командир – капитан второго ранга. Подходит строевым шагом. Докладывает: «Товарищ адмирал! Команда корабля по случаю Вашего прибытия построена. Корабль к смотру готов!». – «И?». – «Не понял, товарищ адмирал, а что «И?». Адмирал разворачивается и уходит. Спустился по трапу – злой. Думает: «На ком бы оторваться?». Видит – невдалеке торпедный катер. Обшарпанный весь. По палубе матросы шляются – не по форме одетые. Он туда. Подходит, а ему даже трап не подали. Орет (уже почти кипит): «Эй, на шаланде, подать трап адмиралу!». Сверху выглянул матрос. Смотрит – е мое, адмирал! Говорит ему: «У нас, товарищ адмирал, только сходни сломанные, а трапа нет. Сами по концу на борт поднимаемся». Ну, ничего – щас подлатаем и поднимайтесь, а я пока капитана позову». Поднялся адмирал – от рожи прикуривать можно. Навстречу командир – капитан третьего ранга. В полурастегнутом кителе. Не спеша. На ходу гаркнул, чтоб команда собралась. Подошел: «Извините, товарищ адмирал. Здравствуйте. Пока к вашему прибытию готовились, прибраться немного не успели». – «И – и – и!!!???». «Бабы – в трюме». – «И?!». «Стол накрыт…». Адмирал: «Здравия желаю, товарищи моряки!!!».